Но в его наследии присутствует и противоположная эстетическая установка – радикально-инновационная, авангардная. Изначально присущая его учению элитарная тенденция, развиваясь, приводила его к всё большему сужению круга адресатов искусства; в пределе художник должен был творить лишь для немногих равных себе – художников же. В искусстве такого рода открывалось необозримое пространство для экспериментирования, для самовыражения в радикально обновлённых формах. Как раз на этом пути Ницше предвосхитил многие принципы и приёмы искусства модернизма и постмодернизма. Приведём в подтверждение три небольших фрагмента из «Смешанных мнений и изречений».
Афоризм 113: «Самый свободный писатель». Для Ницше это – Лоуренс Стерн, создатель знаменитых романов «Тристрам Шенди» и «Сентиментальное путешествие». «Стерн – выдающееся исключение из того, чего требуют от себя все писатели-художники, напр.: выдержанности, законченности, характера, устойчивости взглядов, простоты, приличия в тоне и выражениях». Ницше как будто набросал обобщенный портрет художника-постмодерниста наших дней.
Афоризм 126: «Прежнее искусство и современная душа». «Положим, вдруг воскрес бы Бетховен и перед ним прозвучало бы какое-нибудь из его произведений, видоизменённое в духе современного вдохновения и нервной тонкости… Бетховен, вероятно, долго колебался бы, призывать ли ему благословение или проклятие, но, наконец, может быть, сказал бы: «это – ни «я», ни «не-я», это что-то третье… Слушайте же это произведение, которое так трогает вас; ещё Шиллер сказал, что право принадлежит живущим; пользуйтесь же своим правом, а мне не мешайте вернуться в преисподнюю». – Сегодня свободное, творчески-игровое отношение к классике составляет один из кардинальных принципов постмодернистской эстетики. А написано это в 1879 году.
Афоризм 156: «Имя на заглавном листе». «…Раз автор выдаёт себя на заглавном листе – читатель распускает квинтэссенцию (книги. – В. К.) в личном, даже в интимно-личном, и цель книги не достигается. Гордость разума в том, чтобы – не быть уже индивидуальным». – Эти строки мог написать, например, постструктуралист Ролан Барт, или любой из теоретиков постмодернизма, провозгласивших «смерть субъекта».
Естественно, не все положения философии и эстетики Ницше для нас бесспорны. Крайностью, хотя и объяснимой, представляется нам его «аристократический радикализм». Выдвинутый им принцип «эстетического имморализма», эстетического оправдания преступлений подверг критике уже Томас Манн и другие серьёзные мыслители XX века; для деятелей христианской культуры он совершенно неприемлем. Но главное – не в этих или каких-то ещё пунктах расхождений между Ницше и его нынешними читателями. Ницше прежде всего – великий проблематизатор всех тех положений в философии, эстетике, искусствознании, которые без достаточного основания были сочтены самоочевидными, аксиоматическими, незыблемыми. Никакие оговорки неспособны заслонить тот факт, что эстетика Ницше представляет собой настоящую сокровищницу тонких наблюдений и плодотворных обобщений, – на сегодняшний день, правда, ещё недостаточно изученную и осмысленную.
В. Дильтей (1833–1911). Хотя между учениями Вильгельма Дильтея и Фридриха Ницше нет непосредственной преемственной связи, типологическое сходство между ними, несомненно, существует. Оба мыслителя исходят во всех своих теоретических построениях из единого начала, обозначаемого понятием «жизнь». В наследии каждого из них центральное место занимают антропология и философия культуры. В творчестве Дильтея эти два раздела особенно тесно связаны между собой.
Человек, по Дильтею, деятельное существо. Все объекты культуры – его творение. Человек, далее, существо двойственное. С одной стороны, он часть природы, с другой – средоточие духа. Кроме этой радикальной двойственности, в нём заключено немало и других противоречий. Как существо общественное, человек детерминирован воздействием окружающей социальной среды; но он же внутренне свободен в проявлениях своей воли. По совокупности детерминирующих факторов никогда нельзя однозначно предсказать линию поведения человека в данных обстоятельствах, его собственные решения и поступки. Человек пластичен и историчен, он изменяется вместе с развитием общества, но остаётся представителем одного и того же рода homo sapiens.