Резкое противопоставление Кантом объекта и субъекта, приведшее к абсолютному лишению эстетического восприятия познавательной функции, во многом обусловлено его пониманием природы способностей познания, с одной стороны, и стремлением выделить функции эстетической деятельности в чистом виде — с другой. Понимание категорий как бессодержательных форм рассудка — этого одного из компонентов механизма эстетического восприятия — обусловило понимание эстетического восприятия как гармонической игры способностей познания, изолированной от познавательных и прагматических функций. Но при этом не следует забывать, что бесцельное или чистое функционирование познавательных способностей происходит лишь при эстетическом созерцании природы, пели которой человеку неизвестны и лишь могут приписываться ей для удобства познания. Поэтому «формализм» Канта при нахождении критериев оценки предметов природы (предметов, цель которых неизвестна) не лишен реального основания. В самом деле, если мы воспринимаем явления природы эстетически, а не с познавательной или утилитарной целью, то что кроме формы — Фигур и цвета этих явлений нас может привлечь? Что же касается восприятия человеком продуктов культурной, т. е. целесообразной, деятельности людей, то они оцениваются, согласно Канту, не только с точки зрения воздействия их на субъект своей формой, но в первую очередь с точки зрения их практического назначения или совершенства.
Но каким образом возможно как бы взаимопроникновение воображения и рассудка при эстетической деятельности?
И почему их гармония является непременным условием возбуждения чувства удовольствия?
Установив, что эстетическое удовольствие является следствием воздействия на чувственность гармонической игры воображения и рассудка, Кант оставил открытым вопрос о том, как же возможна эта гармония познавательных способностей, следствием которой является положительное чувство. А ведь именно этот вопрос является действительно ключевым, ибо от его решения зависит установление первопричины эстетического суждения по отношению к чувству удовольствия и неудовольствия, т. е. той проблемы, которую немецкий философ выдвинул как основополагающую для понимания природы эстетической деятельности.
Предпосылки решения этого основного вопроса эстетической деятельности связаны с общей теорией познания Канта, вернее, с выяснением природы познавательных способностей вообще и характера их функционирования. Поскольку же основной функцией аппарата познания является именно познание, а эстетическая деятельность является побочной и использует уже сложившиеся способности познания, то природу познавательных органов возможно постигнуть лишь путем рассмотрения их прямого назначения.
Исследованию возможности осуществления познания посвящена «Критика чистого разума». Познание, по Канту, осуществляется в результате соединения данных чувственности, или созерцания предметов, и априорных, изначальных категории рассудка.
Основной проблемой теории познания Канта является решение вопроса о возможности соответствия конкретно-чувственного и абстрактно-общего в процессе познания— проблемы, которая еще с античных времен была камнем преткновения для философов. Главная трудность заключалась в установлении того, как образуются общие понятия, какова их природа. Предшествовавшая Канту философия не смогла решить этой проблемы. Не решил ее и Кант. Но он близко подошел к истине и создал предпосылки для понимания происхождения общих понятий.
По Канту, «существуют два основных ствола человеческого познания, вырастающие, быть может, из одного общего, но неизвестного нам корня, а именно чувственность и рассудок} посредством чувственности предметы нам даются, рассудком же они мыслятся» (3, 123–124).
Что же объединяет эти «крайние звенья» человеческой души? Очевидно, нечто общее как с категориями рассудка, так и с представлениями предметов. Такой способностью, которая одновременно выступает и чувственной и интеллектуальной, является способность воображения. Именно она в своей деятельности соотносит эмпирическую чувственность с категориями рассудка, без чего невозможно познание вообще, ибо рассудок, по Канту, есть пустая, бессодержательная форма. Делает это воображение с помощью «посредствующего представления», или трансцендентальной (выходящей за пределы опыта) схемы, которая в отличие от конкретного представления (как данного чувственности), есть и «продукт и как бы монограмма чистой способности воображения a priori» (3, 223), т. е. тот способ мысленного построения идеального предмета (предмета вообще или образца этого предмета), лежащий в основе чистого или всеобщего понятия этого предмета и составляющий необходимое условие для его опознания, осуществляемого в акте соотнесения последнего с его идеальным прототипом[12].
12
«Понятие о собаке означает правило, согласно которому мое воображение может нарисовать четвероногое животное в общем виде, не будучи ограниченным каким-либо единичным частным обликом, данным мне в опыте, или же каким бы то ни было возможным образом in concrete» (3. 223).