Таким образом, если по своей форме предмет, имеющий объективную целесообразность, соответствует и условиям эстетического восприятия (т. е. способен вызвать эстетическое удовольствие), то суждение вкуса о субъективной целесообразности такого предмета не только возможно, по и необходимо, хотя и подчиняется суждению разума о его объективной и внутренней целесообразности. Правда, в этом случае правила, на основе которых оцениваются такие предметы, это «пе правила вкуса, а только правила согласования вкуса с разумом» (5, 234). Впрочем, Кант предусматривает случаи, когда предметы, обла дающие объективной целесообразностью, могут быть объектом чистого суждения вкуса.
«Суждение вкуса только в том случае было бы чистым в отношении предмета с определенной внутренней целью, если бы тот, кто высказывает это суждение, или не имел бы никакого понятия об этой цели, или в своем суждении абстрагировался от нее» (5, 235).
В учении Канта о двух видах красоты и о соответствующих при их восприятии душевных состояниях человека происходит соотношение сферы эстетической со сферами природы и практики. Если сравнить эти сферы с точки зрения проявления целесообразности как соединительного звена в них, то, по Канту, в природе целесообразность проявляется как мнимая (т. е. наделяемая для удобства познания природы), в эстетической деятельности — как субъективная, а в практической деятельности людей — как реальная, или культура. Эта типология объектов по способу реализации в них принципа целесообразности свидетельствует, что только в практической деятельности людей, а именно в деятельности, в которой цель предшествует результату и предполагает его, единственно только в такой деятельности, определяемой Кантом как искусство (будь то трудовая деятельность или художественное творчество), и возможно осуществление и демонстрация целесообразности. «В самом деле, — писал Кант, — лишь в произведениях искусства мы можем осознать каузальность разума в отношении объектов, которые поэтому называются целесообразными или целями» (5, 140). Только после этого целесообразность переносится на природу для удобства познания. Исходя из этого, Кант подчинял теоретическую деятельность практической. И если его доводы в этом отношении не бесспорны, то его результат является важнейшим вкладом в понимание роли практики в общественной жизни, которое наиболее полное научное решение впоследствии нашло в философии марксизма.
Однако типологией предметов природы и продуктов трудовой деятельности не исчерпывается все наличие объектов эстетического суждения. Особое место в этом ряду занимают организмы природы. Ибо, по Канту, «организмы единственные [предметы] в природе, которые, если даже их рассматривают самих по себе и безотносительно к другим вещам, надо мыслить возможными только как цели ее и единственно которые, следовательно, дают понятию цели — не практической цели, а цели природы — объективную реальность…» (5, 401).
Венчает этот ряд — сам человек, в отличие от всех предметов являющийся не только объектом, по и субъектом эстетического суждения.
Как один из объектов эстетического суждения, человек зависит от тех же условии, какие справедливы и для других живых организмов. Суждение о них основывается на идее нормы, соответствие с которой характеризует образ человеческого тела, красивой лошади, собаки и т. д. По Канту, при эстетическом восприятии таких предметов их образы соотносятся не с понятиями и категориями рассудка, а с некими прообразами этих предметов или с идеей их нормы, адекватной виду этих предметов вообще, но изображенной конкретно.
Как же сформировались эти прообразы, служащие эталонами при оценке объекта восприятия? В результате деятельности вооображения, которое умеет «как бы накладывать один образ на другой и через конгруэнтность многих образов одного и того же рода получать нечто среднее, служащее общим мерилом для всех» (5, 238). Это положение Канта удивительным образом соотносится с современными теориями, в которых восприятие рассматривается как процесс сличения воспринятого образа с моделями-эталонами, образовавшимися в прошлой деятельности и хранящимися в памяти индивида[18].
18
См., например: Н