Эта особенность иронии дает возможность художнику (и человеку вообще) более широко взглянуть на мир, это «обеспечивает ему некоторый иммунитет против вызывающе негуманистического пренебрежения по отношению к человеческим ценностям» [163.101], т.е. делает искусство и человека более гуманным, более совершенным.
Эту идею высказывал и Кьеркегор, говоря о том, что «подлинно гуманная жизнь невозможна без иронии» [183.273], но для него, в отличие от Т. Манна, она все же признак упадка общественной и духовной жизни, признак исторической перемены.
«Для иронического субъекта, — пишет он, — данная действительность утеряла свою ценность... Он знает только, что нынешнее не соответствует идеалу» [183.218]. С этим, конечно, трудно согласиться, так как ироническое сознание все же есть признак развитых гуманистических принципов общественной и духовной жизни. И здесь Т. Манн, как нам кажется, более прав. Следовательно, если субъективно-эстетически ирония есть признак развитого самосознания, то объективно-исторически она часто есть признак ограниченности возможностей тех исторических сил, которые действуют по принципу противоположности, по принципу возвращения в снятом виде к прошлому, и потому не осознают своей настоящей сущности.
Но наряду с иронией в комическом очень важное сатирическое, так как оно направлено вовне, на объективно существующие, непримиримые противоречия.
Так в этих эстетических категориях нарастают элементы духовно-практического освоения мира, более конкретно — диалектика объективно-субъективных отношений.
Таким образом, анализ эстетических категорий, отражающих объективные состояния, позволяет обнаружить своеобразие проявления эстетического как совершенного в их сущности, показать многообразие форм проявления, феноменологию этой сущности в категориях прекрасного, возвышенного, трагического и комического, раскрыть их гносеологическое и социальное значение.
Эти группы эстетических категорий, будучи более непосредственным отражением духовно-практического освоения действительности человеком, специфически соединяют в себе содержание категорий объективного состояния и мира субъекта социально-духовной жизни.
Вместе с тем первая категория этой группы — эстетический идеал — как бы впитывает в себя содержание категорий эстетического вкуса и эстетического чувства, становясь по объему и содержанию наиболее широкой, и тем самым, в обратной субординации, воздействует на них и корректирует их содержание и объем.
Эстетический идеал является такой категорией в этом ряду, в которой еще основательно выражена объективная социальная и духовная сущность человека.
Онтологическая сущность эстетического идеала заключается в том, что в нем концентрированно выражено поступательное развитие общества в конкретно-чувственном, образном раскрытии совершенства человека и природы. Социально-объективное еще определяет здесь критерии совершенства и гармонии (прекрасного). '
В этом смысле эстетический идеал является своеобразной доминантой, организующей структуру эстетического сознания определенной эпохи. И это делает его единством действительного и должного при определяющей роли последнего.
Но идеал вообще, а эстетический идеал в особенности как конкретно-чувственное бытие сущности, не может быть только должным. Эстетический идеал это не только «путеводная звезда», но и самая действительность, понятая в развитии; в этом диалектическая основа его существования.
В том же случае, когда в эстетическом идеале начинает доминировать момент идеализации или приземления объективной реальности, его онтологическая структура разрушается.
Как верно замечает О.В. Лармин: «Когда для отражения берутся абстрактные, не выделенные из анализа объективных закономерностей возможности, возникают утопические, а иногда и просто ложные идеалы» [85.14].
Так, например, если эпоха Возрождения создает идеал цельного, гармонического человека, то в романтической эстетике доминирует идеализация прошлого, а следовательно, снятие момента развития, непонимание настоящего.
Таким образом, те социальные конкретно-исторические эпохи, в которых эстетический идеал выражается наиболее полно, являются объективными носителями социального и духовного прогресса.
Та или иная структура эстетического идеала с теми или иными доминантами проецируется не только на человека и общество, но и на природу.