Но вместе с тем он придает определенное значение эстетическому отрицательному. Так, он отмечал, «что безобразие кроко^ дилов страшно и поэтому эстетично» [14.78]. И тем самым раздвигает категориальную шкалу.
Ставя прекрасное в центр своей системы, Чернышевский не понимает его только как изящное, не связывает его только с искусством, он стремится найти его объективные основания. Его знаменитое определение:, «Прекрасное есть жизнь. Прекрасно то существо, в котором видим мы жизнь такою, какова должна быть она по нашим понятиям» — глубоко диалектично, так как связывает воедино объективное (жизнь) и субъективное (существо) и вместе с тем включает момент оценки (какова должна быть жизнь по нашим понятиям) [см. 168].
Это дает ему возможность и все остальные категории рассмотреть в диалектических отношениях. Так, возвышенное для него и чувство (страх, удивление и т.д.), и свойство объективной действительности («Возвышенное есть то, что гораздо больше всего, с чем сравнивается нами» [168.71]); комическое - также чувство, вызванное пустотой (человека, общества), претендующей на глубокое содержание; наконец, трагическое — это и чувство ужасного, и «...ужасное в человеческой жизни» [176.86].
Эстетический идеал Чернышевский определяет как возрастание красоты в человеческом обществе и соотносит его с общественным идеалом, идеалом человеческой жизни.
Рассматривая категорию «творчество», он связывает его с такими способностями человека, как фантазия, увлечение, вдохновение, которые реализуются через труд и эстетическую способность.
Особое место в эстетике Чернышевского занимает категория «искусство», которое в первую очередь обладает эстетическим качеством — вызывать восхищение: «Не восхищаться Горацием, Вергилием, Овидием может только тот, у кого недостает эстетического чувства» [167.37].
Но вместе с тем искусство — это и познание, и средство самовоспитания и активизации познания, воображения вообще.
Причем важным достоинством искусства является его художественность, которая понимается как способность «прекрасно нарисовать лицо», т.е. как момент творчества и вместе с тем — процесс объективирования в произведении искусства не только прекрасного, но и трагического, комического, ужасного. «Нарисовать прекрасное лицо» есть в то же время эстетический акт, т.е. здесь он еще раз подчеркивает тождество эстетического и прекрасного [см. 14.112].
Таким образом, система эстетических категории у Чернышевского строится по принципу субъективно-объективных отношений, причем под субъектом понимается общественный человек (и в эстетике Чернышевский освобождается в значительной степени от антропологизма), а под объектом — жизнь и природа. Система эстетических категорий Чернышевского органична его материалистической эстетической теории, и здесь он сумел «остаться на уровне цельного философского материализма» [91.384].
Эта позиция Чернышевского отличается от тех концепций, которые предлагают представители антропологизма в современной западной эстетике. В особенности это проявляется в системах эстетических категорий французской «реальной эстетики».
Так, отец «реальной эстетики» Этьен Сурио в своей книге «Категории эстетики» определяет содержание эстетических категорий только через оценку, исходя из того, что предметом эстетики является искусство как носитель прекрасного. Сурио считает, что все эстетические категории равны, не находятся в какой-либо субординации и координации (хотя и-разделяет их на основные и малые категории). Так, прекрасное он определяет как очевидную удачу искусства в обстановке спокойствия, гармонии, величия, верных пропорций и меры, счастья и любви [см. 194.13].
Допуская, что прекрасное возможно в природе, ой определяет его как удачу природы [194.18], называя ее «искусством природы». Вместе с тем он характеризует безобразное как эстетическую категорию, так как оно есть неудавшийся процесс становления прекрасного, возникший в результате эстетического аморализма, желания освободиться от норм традиционной красоты, а также как антипод красоты. Поэтому «безобразное не является ценностью в себе, но часто смысл его существования в искусстве является функциональным» [194.28].
Это основные категории. Малыми категориями у Сурио являются: красивое — внешняя форма прекрасного, как выражение удачи, грандиозное — как совершенное, но неустойчивое равновесие, изящное — как умеренность, простота и скрытая сила.