В духе традиционной эстетики Маслоу говорит о потребности человека в красоте, хотя эту потребность следовало бы понимать более широко и говорить о потребности человека в эстетическом, включающем столкновение красоты с безобразным, трагического с трагикомическим и комическим, последовательного и рационального с хаотичным и иррациональным, образного с понятийным, игрового с серьезным, канонического с новаторским, возвышенного с низменным, формального с содержательным и т.д. Эстетическое — результат свободной игры духовных сил в процессе неутилитарного созерцания объекта или в ходе творческого акта, завершающегося созданием произведения искусства.
Важнейшим принципом эстетического видения мира И. Кант считал «целесообразность без цели». Такого рода целесообразность кажется внутренне противоречивой, и она вызывала и продолжает вызывать многие возражения. Самому Канту «целенаправленная деятельность, не имеющая цели» представлялась, однако, высшей формой целесообразности.
«Целесообразность без цели» является, можно сказать, вырожденным случаем целесообразной деятельности. Тем не менее такой целесообразности можно придать рациональный смысл, хотя он и оказывается банальным. Для этого достаточно понимать под «целесообразностью без цели» способность эстетических объектов, и в особенности произведений искусства, активно стимулировать душевную деятельность человека, упорядочивать с помощью фантазии, или воображения, его опыт и доставлять тем самым человеку чистое, не имеющее какой-либо непосредственной пользы (цели) удовольствие.
Эстетическое как свободное, гармоничное движение духовных, разумно-чувственных сил не способно найти адекватного выражения в понятиях. «Суждение называется эстетическим именно потому, — говорит Кант, — что определяющее основание его есть не понятие, а чувство (внутреннее чувство) упомянутой гармонии в игре душевных сил, коль скоро ее можно ощущать»[7].
Социальный характер эстетического видения. Эстетическое видение, как и проистекающее из него искусство, социально по своей природе. Более того, эстетическое видение является одним из высших проявлений социальности человека. Вне общества нет прекрасного и безобразного, высокого и пошлого и т.д. Изменения, происходящие в обществе, неизбежно влекут за собой изменения характерного для него эстетического видения мира.
Всякое эстетическое видение имеет дело с конкретными, данными в чувстве вещами. Чисто абстрактного, воспринимаемого только умом, в эстетическом измерении мира не существует. Подобно тому, как стремление к добру — это влечение к конкретным его проявлениям, к тем поступкам, в которых оно находит свое выражение, так и привязанность к прекрасному представляет собой влечение к вещам, которые несут в себе красоту, но не привязанность к «красоте вообще». Нельзя любить «прекрасное вообще», «искусство вообще», как нельзя любить «человека вообще», можно наслаждаться только отдельным, индивидуальным произведением искусства во всей его конкретности.
Потребность в эстетическом видении является одной из ведущих потребностей человека и одним из важных способов укоренения его в обществе. Человек лишился природных корней, перестал жить животной жизнью. Ему нужны человеческие корни, столь же глубокие и прочные, как инстинкты животного. И одним из таких корней является эстетическая составляющая мира человека и отображающее ее искусство.
Видение в ауре. Эстетическое видение — это всегда новое видение: с его появлением и знакомый, казалось бы, предмет, и все его окружение начинают восприниматься совершенно иначе, чем раньше. Если воспользоваться сравнением В. Беньямина, можно сказать, что это выглядит так, как если бы человек в один момент был перенесен на другую планету, где многие объекты ему незнакомы, а известные видны в ином свете.
Эстетическое видение — это всегда видение в ауре, в модусе очарования. Оно придает объекту эстетического интереса особый способ существования, при котором возникает ощущение уникальности этого объекта, его подлинности и незаменимости. С этим во многом связано обычное в случае произведений искусства требование их подлинности: копия скульптуры или картины, выполненная, быть может, выдающимся художником, не имеет такой ценности, как подлинник.