— Валяться на боку я не стану, — ответствовал Кубарев, — я не из тех, кто может сидеть без дела, сложив руки на пояснице… Я буду работать еще больше, Нюша. Но только в другом качестве…
Жена удивилась еще больше. Она никогда не слышала, чтобы ее муж стремился когда-нибудь перейти в другое качество. Но он пояснил, добродушно улыбаясь:
— Ты, подруга жизни, и не подозреваешь, что я все последние годы лелеял в душе одну заветную мечту. Вот, думал я, освобожусь от работы и осуществлю свое извечное стремление. Одну, но пламенную страсть.
«Уж нет ли у старого хрыча на стороне хахлюшки?» — подумала Анна Трофимовна, услышав про пламенную страсть.
— Теперь у меня есть все, что нужно: время и условия. И я могу полностью отдаться творческому труду. Я начну писать стихи, Анюта. Стану поэтом. Что, я хуже других, что ли?
Жена, не зная, как отнестись к этому коммюнике, пошла на кухню, где ее внимания требовал варившийся на плите свекольник, а Тимофеевич умылся, оделся, выпил чашку ячменного кофе с молоком и рогаликом и отправился по магазинам.
Он приобрел несколько общих тетрадей, три шариковые ручки по 35 копеек, копирку. Потом пошел в книжный магазин. Купил несколько сборников стихов каких-то неизвестных ему поэтов, а затем сказал продавщице следующее:
— Мне нужно руководство для начинающих поэтов. Учебник по стихосложению.
— У нас нету, — сказала девушка за прилавком. — Может быть, дать вам Маяковского? Или вот письма Максима Горького.
— Вы мне голову не морочьте! — рассердился Кубарев. — Я очень прекрасно знаю, что Максим Горький был драматургом, а не поэтом. А Маяковский никогда не был педагогом. Мне нужно такое пособие, которое помогло бы трудящимся в сжатые сроки научиться писать стихи. У меня, знаете, на эти антимонии времени нету. Мне скорее писать надо.
Девушка, несколько испугавшись, сказала:
— Вы, гражданин, пойдите лучше в Союз писателей. В секцию поэзии. Там вам, возможно, дадут консультацию.
— Еще лучше! — возмутился Кубарев. — Так это же для молодежи! А я вполне уже совершеннолетний. Мне другие методы нужны. Не буду же я за парту садиться! Я очень хорошо знаю, что такое рифма. Знаю, что стихи надо писать не подряд, как доклад или письмо, а столбиком. И еще нужна мысль. Идея… Ладно. Попробую без учебника.
Придя домой, он пообедал, немножко поспал, а потом сел за стол и перевоплотился в поэта. Он начал писать стихи.
И в первые же минуты внезапно с большой радостью обнаружил, что писать стихи вовсе не так трудно, как об этом ему говорили до сих пор.
«Все понятно, — подумал Тимофеич, — просто пугают, чтобы отвадить нашего брата-самородка. Для себя берегут гонорары и площадь…»
У него получалось довольно бойко. Он писал день, писал два. Аккуратные зарифмованные строчки ложились на бумагу. Но иногда Кубарев уставал, бросал ручку и валился на диван.
«Тоже нелегкий кусок хлеба, — размышлял он. — Рука прямо занемела. На счетах — и то легче было. Надо будет уломать Анюту, снять с книжки сумму и купить машинку. А печатать быстро научусь».
И снова садился за стол.
Вскоре одно произведение было готово. Тимофеич прочел его вслух и порадовался:
— Ладушки-ладушки! Во как гладко получилось! Знал бы раньше — раньше бы ушел на творческую работу, не ждя, когда пенсия выйдет.
За неделю он написал порядочно: балладу о Понтии Пилате, цикл сатирических стихотворений о бюрократизме, несколько басен о вреде алкоголизма и две песни: одну об орошении засушливых земель, а другую — о браконьере, которого изловили пионеры.
— Надо будет теперь договориться с каким-нибудь известным композитором, — вздохнул он, — к сожалению, я сам не смогу их положить на музыку. Толкнусь к этому… Свиридову. А то, может, к Туликову…
Сложив подготовленные опусы в папочку, Василий Тимофеевич отправился в редакцию журнала «Взгляд в прошлое». Его приняла симпатичная редакторша с высокой прической в виде поставленное вертикально дыни и с фиолетовыми веками.
— Как интересно! — промурлыкала она. — Свежо! Оригинально! Особенно хороши вот эти строки:
…Очень, очень впечатляет… Но наше издательство с научным уклоном. Оно академично, серьезно, далеко от шуток. Правда, упорно поговаривают, что у нас откроется литературный отдел, и даже с кроссвордами. Вот тогда мы с удовольствием… Оставьте адрес, дадим вам знать. А пока что советую вам отнести это незаурядное произведение в ежемесячник «Руку, товарищ!».