— Остальные гостиницы сработали, — понимающе сказал Борис Петрович. — Зина, принимай гостей. Четверо. Заходите, хлопцы. Пермете! Плиз! Бите шён!
— Вот теперь полный комплект! — восхитился общительный Илюша. — Товарищ из Грузии, наливай шампанского и будь тамадой. Через полминуты двенадцать по среднеевропейскому.
Кавказец встал и, поправив ослепительный галстук, предложил:
— С Новым годом!
Все закричали ура и полезли чокаться и целоваться. Курд колотил в поднос, изображая куранты. Все было нормально.
Через несколько минут обстановка создалась самая типичная. Петухов разговаривал с каким-то высоким блондином:
— Пей, братец, твиши. Самое чудесное вино. И вообще, как твоя фамилия и инициалы? Вот я — Петухов. А ты?
Блондин, ласково улыбаясь и жуя капустный пирог, отвечал:
— Карашо.
Борис Петрович спрашивал у курда:
— Сейчас это, конечно, все равно. Но, может быть, ты вовсе не откуда надо, а пробился фуксом? Какой у тебя пояс?
С недоумением глядя на свой живот, курд отвечал:
— Кожаный…
Двое из вновь прибывших пели «Эсперанцу», притопывая в такт. Краснолицый толстяк неизвестно какого пояса танцевал с Ниной Ивановной хали-гали. Потом перешли на лезгинку. Ясно, что грузин заслужил бурные аплодисменты.
Иностранцы пришли в полный восторг, а когда он сиял туфли и пошел по кругу на носках — поднялся невообразимый гвалт.
После танца высокий блондин стал хватать грузина за ноги и ощупывать пальцы, бормоча:
— Пуант… Пуант…
— Какой тебе пуант? — сказал танцор. — Я не балерина. Мои ноги — вот и весь пуант.
— Дорогой! — с умилением сказал Петухов, — давай пить на брудершафт. Как тебя зовут? Какой-нибудь швили?
— Зачем швили? — удивился гость. — Я Махарбек Халагов. Осетин.
— К-как осетин? — страшно удивился Петухов. — А по какому поясу вы встречаете Новый год?
— Мы — как в Москве! — скромно сказал Махарбек. — В Грузии, правда, на час позже. А мы по-вашему, то есть вы по-нашему, то есть…
Петухов, не дослушав, побежал к хозяину, который утюгом разбивал орехи и кормил ими курда.
— Слушай, Борис Петрович! — взволнованно зашептал он, — у нас тут осетин попал вместо грузина. В гостинице, знать, перепутали. Он же по московскому времени… Вот незадача!
Белкин озадаченно поглядел на Петухова. Потом поискал глазами кавказца. А тот уже кружился в бешеном танце, поставив на голову хрустальный бокал с красным вином, и с двумя кухонными ножами в зубах. Иностранцы яростно хлопали в ладоши и вопили что-то одобрительное, каждый на своем языке.
— Брось! — сказал Белкин. — Пояс там еще какой-то… Пустяки все это. Ты можешь оценить ситуацию? С такой лезгинкой на любом поясе примут на ура…
Танец кончился, и танцор, он же тамада, снова пригласил всех к столу.
— Пусть каждый нальет соседу, — скомандовал он. — Тамада будет говорить… Разрешите, друзья мои, поднять этот красивый хрустальный бокал с этим красивым золотым напитком за то, чтобы все народы мира жили одной семьей как бы по одному поясу…
Говорил он долго и красиво. Его перебил телефонный звонок. Звонили из первой гостиницы:
— Японец проснулся, — сообщила дежурная. — Можем прислать. И еще есть товарищ с острова Фиджи…
Время близилось к нулевому часовому поясу.
ВИЗИТ ДАМЫ В ГОЛУБОМ
— Здравствуйте. Вы Зоя Филипповна?
— Я. А чего надо?
— Я к вам по делу. Поговорить нужно.
— Ну и говорите. Я вас слушаю.
— Но нельзя же вот так… через цепочку… на пороге. Дело-то серьезное. Ответственное.
— Гм… Уж и не знаю. Как-то рискованно незнакомое лицо в квартиру запускать. Тут у нас всякие случаи бывали… Ну, ладно, заходите. Ноги, ноги вытирайте. Только у меня на плите полный обед варится, так что вы не размазывайте, повеселее говорите, покороче.
— Я постараюсь, — пообещала гостья, дама в голубом трикотиновом костюме, входя в комнату и усаживаясь на стул. — Дело вот какого рода. Деликатно, можно сказать… Вы, Зоя Филипповна, раньше были замужем за Генрихом Кокиным…
Хозяйка от неожиданности дернулась, широко раскрыла глаза, а потом отреагировала:
— Во-он что… Вы, значит, от Герки. Ну, и какого лешего извиняюсь, ему еще надо? У нас все расчеты давно кончены. Я ему ничем не обязана. А если он насчет гобелена или серебряной лопаточки, то…
— Зоя Филипповна! Вы заблуждаетесь! Я не от него, а от себя самой. Мне нужна ваша консультация. Ориентир, так сказать.
— Что еще за консультация? Я о нем и думать забыла. У меня настоящий муж имеется. Человек положительный, трудящий. Не пьяница какой-нибудь. Да и меня вся Москва знает. Нас на фу-фу не возьмешь.