«Интересно, с кем это дерется Аркашка?» — подумала я, и шагнула в комнату. Но ничего ужасного я не увидела. Ко мне, как и всегда, ринулся мой племяш, живой и невредимый. Кроме него в комнате была только бабушка Тася. Она сидела перед телевизором и тоже не дралась.
— Что тут у вас? — спросила я. — Балует малец?
— Куды там балует! — с явным неудовольствием сказала старушка. — Такой сонный парнишка, прямо телепень. Ничем его не расшевелишь. Дремлет на ходу.
Я уходила с неразрешенным вопросом: на кого сердилась бабушка Тася? Кого честила разбойником и непутевым? И я решила все же докопаться — в чем тут дело?
В такой же тихий вечер я снова тихонько подошла к знакомым дверям. И снова бесшумно вошла в квартиру. И снова услышала непонятное:
— Вот безобразник! Ты что это человека за рукав хватаешь? Не положено хватать. За это тебя сейчас накажут… Ну, скажи, вроде он первый раз шайбу увидел!
Я вошла. Бабушка Тася и Аркашка сидели у телевизора и смотрели хоккей. Старушка была так увлечена, что не слышала моих шагов. Что касается Аркашки, то он не дремал, как телепень, а смотрел на экран во все глаза и даже повизгивал от удовольствия. А нянька комментировала игру с редким знанием дела:
— Ну, ну, голубчик, влез в положение вне игры, да еще руками разводит, удивляется. Ничего, голубчик, сейчас судья высадит тебя на две минутки… Ух ты, во какие дела! Да ты что ему в ухо клюшку суешь?! Ну, погоди, я до тебя доберусь еще! Не поленюсь, съезжу в выходной, отругаю… Гляди, Аркашенька, смекай. Видишь, никто его не трогал, сам упал, лежит теперь, косоротится… Нечего, нечего, вставай, притворяшка!
— Таисья Петровна! — сказала я, и услышала нечто совсем неожиданное:
— Погодьте чуток, через три минуты второй период кончится. Это же подумать — какой счет, три — ноль! Совсем обезручили и обезножили. Как паралитики играют!..
Третий период смотрели вместе. Армейцы выиграли со счетом 5:1. Бабушка Тася повеселела, а глядя на нее радовался и Аркашка. Он хихикал и повторял: «Плитволяшки, палалитики!»
— Как вы бурно болеете! — заметила я. — Да еще за ЦСКА. Ну, добро бы еще за «Спартак», я бы поняла. Но…
— А я вовсе и не болею за армейских, — сказала бабушка Тася. — Я наблюдаю, как Витька да Санька играют.
Я обомлела. Так фамильярно старуха называла двух лучших хоккеистов прославленной команды! Звезд нашей сборной! Жива не буду, а узнаю, в чем тут дело!
Но вот и жива осталась, и узнала, в чем дело. Бабушка Тася все рассказала откровенно, и даже с удовольствием. Тут же, за чаем, мне было поведано, что она, Таисья Петровна, воспитала и Витьку, и Саньку. Да и не только их. Оказывается, наша «ситцевая старушка» вынянчила еще с десяток спортсменов, которых сейчас знает весь мир. Я рот разинула от удивления. Как же это получилось?
— А так. Первый-то питомец Гришка был. И такой оказался урод! Бывало, не пил, не ел, не спал, ежели с ним мяча не погоняешь. Ну, я тогда помоложе была, самой стало интересно мяч пинать, да в ворота загонять… А потом Гришкин брат Валерка подрос, с ним тренировалась. Тоже лихой спортсмен получился. А там у Гришки сын народился, вот этот самый Санька. Теперь-то, как он медалями обвесился, его все знают. А ведь играть то я его научила. Ему тогда не то пять, не то шесть было… А там и пошло. Меня только и приглашали в спортсменские семьи.
— Скажите на милость! Значит, вы по специальности — няня-тренер?
— А вот однажды у меня проброс получился. Как раз перед Аркашенькой пригласили меня к девочке Кате. Ну, и что, если и девочка? Это даже интересно. Стала я с ней заниматься, а родители — на дыбы: мол, футбол-хоккей не девчачье дело. Я и ушла. Не стану, говорю, на таких условиях. Я могу, мол, дисквалифицироваться… А девчонку жалко. Такая ладная была! Ножки крепенькие, реакция — Блохин, да и только. А теперь не видать Кате большого спорта!
И она подперла щеку рукой с самым горестным видом. Аркашке явно стало ее жаль.
— Баба Тася, а у меня какая реакция? — спросил он. — Ты давай, обучай меня поскорее. Мячик у нас есть, а клюшку купим в магазине.
— А что твои папа-мама скажут? Они, может, хотят, чтобы ты на скрипочке играл и арифмометр крутил? И тогда они меня увольнят.
Аркашка взвыл так, что у меня волосы на голове зашевелились.
— Не надо травмировать ребенка, Таисия Петровна, — попросила я, — пусть он сначала поступит в нормальную школу. Спорт вообще дело неплохое. Я сама люблю иногда в преферанс перекинуться. А когда придет время — посмотрим, к какому виду спорта у него склонность. Вы же сами говорили, что он телепень. Так, может, он будет шахматист или шашист… на стоклеточной доске. Или…