«Ну что ж», – подумал Олег, – «Игра продолжается…»
Он оставил полученную фотографию в уголке экрана, чтобы иногда поглядывать на неё, а сам занялся переводом послания от Эмилии. Результат его несколько озадачил…
«Эмилия пишет другу. Эмилия – робкая девушка и боится отдать своё отражение белому огню. Тоса говорит, что это не страшно, и что Эмилия может отдать белому огню отражение Тосы. Тоса говорит много глупостей. Получил ли друг портрет Тосы? Эмилия ждёт ответа, и Тоса – моя подруга.»
«Ага!» – подумал Олег, – «Так это, значит, и есть та самая Тоса… Ничего, симпатичная… Только почему такой портрет в стиле римской фрески? Ах, да – латынь, римские фрески… У этой Эмилии те ещё тараканы в голове…»
«Друг пишет Эмилии. Белый огонь доставил другу портрет Тосы. Друг благодарит белый огонь, Эмилию и Тосу. Друг ждёт, когда белый огонь доставит ему отражение Эмилии.»
«И чего она так тянет с фоткой?» – Олег отправил Эмилии ответ и снова начал рассматривать римские фрески в компьютере. Портрет Тосы в уголке экрана постоянно притягивал его взгляд, и Олег невольно поймал себя на мысли, что ему становится если ещё не страшно, то как-то неуютно.
«Бред какой-то…» – подумал Олег, – «Кажется, пора завязывать с этой историей, а то я так скоро к психиатру попаду… Может, это вообще чей-то розыгрыш? Стоп! Точно! Николаев же в Медицинском учился, и им там латынь преподавали. Вот кто, небось, меня сейчас троллит! Ну, ладно, я ему это ещё припомню…»
Додумать план мести Николаеву Олег не успел. Компьютер мелодично звякнул, и появилось новое сообщение. От Эмилии. Так быстро она ещё ни разу не отвечала – не прошло и четверти часа. К сообщению был приложен файл с фотографией.
Текст письма был короткий, и Олег смог прочитать его даже не пользуясь программой-переводчиком (эти слова он уже переводил много раз).
«Эмилия пишет другу. Вот Эмилия. Все любят и хвалят Тосу. Эмилию никто не замечает. Эмилия ждёт друга.»
Открыв фотографию, Олег замер на несколько минут пристально вглядываясь в экран. Это был такой же снимок в янтарно-коричневых тонах, как и предыдущий – только более тёмный и как бы слегка смазанный, словно рука фотографа в самый последний момент чуть-чуть дрогнула. На фотографии было лицо девушки, настоящей, совсем юной. Снимок сделали с очень близкого расстояния, и поэтому глаза девушки казались нереально большими. В её зрачках Олег увидел словно белую вспышку («Белый огонь!» – невольно мелькнуло у него в голове). С левой стороны лицо Эмилии было освещено неярким рассеянным светом, тогда как правая щека девушки оставалась в тени и практически сливалась с тёмным задним фоном. Олег разглядел выбившиеся пряди волос над немножко оттопыренными ушами девушки. Нос у Эмилии был ровный и красивый. Высокий открытый лоб пересекала тонкая тёмная линия – то ли обруч для волос, то ли просто ленточка. Что ж, Олег согласился с Эмилией – она была красивая. Странно, что она всё время сравнивала себя с этой Тосой, но, видимо, это была какая-то особенность женской психологии…
Олег перевёл взгляд на портрет Тосы, который всё ещё был открыт в уголке экрана. «Чёрт!», – мысленно вырвалось у него, – «Они что – сёстры?»
Сравнивая два портрета между собой он всё больше и больше убеждался в сходстве Эмилии и Тосы. Даже это маленькое пятнышко над левой бровью, которое на портрете Тосы Олег посчитал просто дефектом самой фрески, на фотографии Эмилии оказалось едва заметной родинкой… Сёстры-двойняшки? А разве и родинки у них одинаковые и в одинаковых местах? У Олега не оставалось никаких сомнений: Тоса – это и была Эмилия. Возможно, Эмилия решила сначала прислать свой несколько своеобразный портрет, потому что она была в чём-то неуверена, а потом… Олег вздохнул. «…а потом, может быть это всё-таки Николаев меня разыгрывает!» – подумал он, – «Хотя девушка на фотке вроде настоящая…»
«Друг пишет Эмилии. Белый огонь доставил портрет Эмилии другу. Друг благодарит белый огонь и прекрасную Эмилию. Пусть теперь белый огонь доставит Эмилии портрет друга»