Мне не нужно его менять, и, честно говоря, я этого и не хочу. Но больше всего на свете я хочу, чтобы наши души соединились в нерушимую связь.
Его рука обвивает мою шею, длинные пальцы скользят по свежевымытым волосам на моем затылке, а я продолжаю.
— Мы бросаем вызов определениям, которые заключены в нас. Бросаем вызов традициям. Бросаем вызов правилам, установленным умирающей олигархией. Мы создаем мир, в котором мы не просто выживаем, а процветаем, как мы того так яростно желаем.
Он с изумлением впитывает каждое слово, продолжая вести меня назад, к кровати. Его губы снова находят мои, грубо прижимаясь к моим губам, а затем наши языки переплетаются, и он обхватывает мою поясницу, подхватывая меня и оттаскивая на середину массивной кровати позади нас. Мои соски напрягаются, когда его твердая грудь прижимается к моей, а он отстраняется и снова смотрит на меня сверху вниз.
— Ты сияешь на своем троне, Брайони, — говорит он, возвышаясь надо мной и качая головой в недоумении, изучая мои глаза так, словно я самая ценная королева, которая когда-либо правила. — Я буду защищать тебя бесконечно. Пока от мира, который мы сжигаем, ничего не останется. До самого дня моей смерти.
Его ладонь касается моей щеки, большой палец проводит по нижней губе в нежной ласке, которую я бы не решилась применить к нему.
— Я никогда не была так полна решимости разрушить дом, который нас создал, — шепчу я, поднимая руку, чтобы коснуться глубокого шрама, пересекающего его пристальный взгляд. Он позволяет прикоснуться к себе и, устроившись между моих бедер, выглядит более расслабленным, чем когда-либо прежде. — Пусть каждый мужчина, причинивший боль моему единственному, встанет на колени перед тобой, где ему и место. — Я говорю с огнем в голосе. Ярость за его прошлое, которая теперь просочилась в мою кровь и пульсирует в моих венах с каждым безумным ударом.
Его рот припадает ко мне, его мягкие губы захватывают мои в зверином оскале. Его язык скользит по моим губам, вызывая электрические волны желания во влажном пространстве между бедер.
Почти точно зная, как он управляет моим телом в своем присутствии, его пальцы проводят по внутренней стороне моего бедра, поднимаясь все выше и выше, пока он не коснется меня именно там, где я жажду. Медленно они скользят по моему лону, размазывая мое возбуждение, пока не проскальзывают внутрь. Я откидываюсь на спинку кровати, его рот перехватывает мои стоны, глотая наслаждение по мере того, как оно покидает мое тело, его язык пробует на вкус все, что может предложить мой, а его большой палец делает мягкие круговые движения по моему набухшему и ноющему клитору.
Убрав пальцы, он подносит их к своему лицу, липкие следы моего возбуждения покрывают их, когда он их разделяет. Он проводит ими по губам, а затем медленно размазывает влагу по точеной челюсти и шее.
— Убери свой беспорядок с меня, — требует он, наклоняясь надо мной.
Я сжимаю в кулак волосы у него на макушке, отводя их в сторону, к его одобрению, пока слизываю свое возбуждение с его шеи. Он стонет мое имя и упирается в меня бедрами, его стальная эрекция скользит по моему влажному центру, когда он ритмично двигает бедрами в такт моим. Облизывая его челюсть, я наконец пробираюсь к его губам. Я слизываю с него свой запах, прежде чем моя голова падает обратно на кровать.
Поднеся его руку ко рту, я нахожу глубокую рану от ножниц. Он пытался передать свою больную любовь ко мне единственным доступным ему способом. Я подношу окровавленное предплечье к губам, пока его расширенные зрачки фокусируются на моем рте. Несколько мягких поцелуев в разорванную плоть, с которой все еще капает кровь, и я покрываю ею свои губы, мои глаза встречаются с его глазами, когда я облизываю порез по всей длине языком.
Его кровь покрывает мои губы, и я провожу по ране вниз по подбородку, пока его кровь не покрывает мою шею и грудь. Страсть и неутолимая похоть разгораются в его взгляде, когда он смотрит на свою куклу, испорченную только для него.
Его живот напрягается, когда член снова вскакивает, а глаза пылают, проникая в мою душу, пока я разговариваю с ним на нашем родном языке. Исцеляю ущерб, который я нанесла.
С жаром неконтролируемого вожделения он приподнимается надо мной и наклоняет свой член, прокатывая пирсинг по моему клитору, пока не находит вход. Тот, который принадлежит только ему. Он ненадолго закрывает глаза, отрываясь от прямого контакта, чтобы проскользнуть глубоко внутрь меня.