— Он не часть этого института, а инфекция, которая угрожает уничтожить наше место в этом мире. Мы должны держаться вместе, оставаться сильными и перерезать путы, которые нас сковывают.
— Да, я это уже слышал, — насмехается Сэйнт. — И все же он каким-то образом вышел из тюрьмы. Даже после того, как убил ее.
Убил ее? Кого?
— Да, я оказал Аластору большую услугу. Эта женщина была готова рискнуть всем, чтобы уничтожить его ради своего ребенка. Забавный поворот событий, когда Брайони так погрузилась в ту самую церковь, против которой выступала ее мать. Но у него острое чувство юмора, у этого черта. В итоге я неосознанно нанял свою собственную плоть и кровь, чтобы покончить с нашим маленьким решительным бродягой.
Этот поток информации впитывается в мое сознание, но кусочки головоломки лежат на расстоянии дюйма друг от друга. Аластор. Ребенок. Мать. Церковь. Бродяга.
Нет…
— Ему повезло, что он согласился продвигать мои предложения, иначе я бы перевел свои деньги на его политического противника.
— Но как вы узнали, что он будет здесь? — спрашивает Сэйнт, явно возвращая разговор к Эроу. — С ней? Ты же не думаешь, что она в этом замешана?
Паника поднимается вверх
— Не будь глупцом, сынок. Эта женщина может думать, что намерена занять место в церкви, но месть не в ее крови. Она слишком мягкая. Кроме того, она даже не знает своего отца. У нее нет причин играть роль в твоей погибели. Ее вера никогда бы этого не позволила. Это все подстроил печально известный Эроу Вествуд, — драматично говорит он. — Он использовал ее, чтобы добраться до нас, но все пошло наперекосяк.
— Как?
— Его так называемый друг рассказал нам о его местонахождении и его больной одержимости своей «маленькой куклой», как он ее называет. Владелец ночного клуба, о котором я вам рассказывал? Того самого, который ты посетишь, когда станешь епископом. Да, он работает на нас. Именно туда его сейчас и везут.
Нокс. Этот кусок дерьма продал его. Я отрежу ему член. Клянусь.
— Епископ Колдуэлл очень рад, что снова удостоил его своим присутствием, — продолжает Кэллум, в его тоне слышится веселье. — У них есть история, у этих двоих.
Мои внутренности содрогаются при упоминании его имени. Этот человек делал ужасные вещи с Эроу в детстве, а теперь его собираются запереть в одной комнате с ними? Демоны, которые свободно бегают по земле, используя свою святость как пропуск для насилия над другими. На ум приходит Брэди, и мое сердце бешено колотится, а кровь, которая течет во мне, пылает с неистовой свирепостью.
Я убью их всех, если они хоть пальцем тронут его.
— Ну что ж, пойдемте наслаждаться шоу, ладно? — я слышу звук, похожий на звук ноги, массирующей бетон, — вероятно, Кэллум затушил сигарету.
Я как можно тише спешу в ванную, закрывая за собой дверь. Достав из пакета таблетку, я кладу ее в рот и запиваю водой из раковины. Я смотрю на свое отражение, заглядывая в глаза совершенно другой женщины с прошлым, которое было уничтожено. На меня смотрит моя мать. Синие глаза под ресницами, черные волосы, обрамляющие раскрасневшееся лицо. Она как всегда полна решимости бросить вызов церкви, которая забрала ее ребенка.
Я могу не знать ее, но ее история впиталась в мою кровь. Она течет в жилах женщины, посланной сюда, чтобы исправить свои ошибки. Та самая кровь, в которой пылает жажда мести, которую я намерена свершить.
55. Смысл моего существования
Я приветствую боль.
Боль необходима.
Боль подсказывает мне, что я жив и нахожусь на одной земле с ней.
Мы должны существовать в одном мире. Я и моя Брайони.
Кровь капает с моей головы, волосы прилипли ко лбу. Левый глаз опух, а губа наверняка рассечена. Кровь, покрытая коркой, смешивается со свежей кровью, стекающей по моему подбородку. Они приковали мои запястья сзади к шесту для стриптиза через спинку стула, на котором я сижу, и я быстро понимаю, что нахожусь в выставочном зале, лицом к сцене.
Я в клубе Нокса.
Единственный светильник надо мной ярко сияет, направленный прямо вниз, на то безобразие, в котором я нахожусь. Без рубашки, обнажающей все мои шрамы, которые они создали, окровавленные штаны и искаженное до неузнаваемости лицо скрывают меня сейчас. Все, что он когда-либо хотел.
Охранник рядом кружит со смехом, наслаждаясь своим превосходством над одним из самых безжалостных и смертоносных убийц, которых он, скорее всего, когда-либо встречал. Он думает, что победил, его высокомерие разлагается от самодовольной ухмылки, которую он носит на своем тучном лице, не зная, что я добровольно пристегнул себя перед ним.