Он всегда знал, что все придет к этому моменту.
В тот момент, когда он, наконец, отпустит и увидит, как его бутон распускается в дикую розу, из лепестков которой истекают лишь сила и мужество. Стебель, усаженный самыми разрушительными шипами, дающими силу, которую они когда-либо знали. Воин, восставший из грязи учреждения, предназначенного для того, чтобы иссушить меня.
Они всегда ошибались на его счет. Он всегда сохранял свою веру.
Веру в меня.
Я держала запястья рядом, пока меня связывали в доме, чтобы убедиться, что, когда бы нас ни забрали, я смогу вырваться, как он мне показал. Конечно, повернув ладони вместе, я смогла освободиться от пут по одной руке за раз. Оторвав скотч ото рта, я повернулась лицом к Барету.
— Ш-ш-ш, успокой дыхание. — Я кладу руку на его лицо рядом с собой, пока он бьется в конвульсиях и сбивчивое бормотание вырывается из его горла.
Наконец он выполняет мою просьбу, и я срываю с его лица скотч, сглатывая боль, пока нащупываю вокруг него защелку багажника.
— Блять, Брайони! Как ты…?
— Мы выберемся отсюда, — перебиваю я, решительная как никогда.
— Подожди, — говорит он, задыхаясь. Он тяжело вздыхает, и я практически чувствую чувство вины в его паузе. — Мне очень жаль.
Что-то захлестывает меня. Это не гнев за прошлое, которое мне еще предстоит узнать. Это понимание.
— Мне так чертовски жаль. Я должен был сказать тебе, что я обнаружил. Что мы с тобой на самом деле не…
— На самом деле. — Я останавливаю его. — Ты моя семья больше, чем кто-либо, кого я когда-либо знала.
Он качает головой, не желая смотреть мне в глаза, раскаяние явно одолевает его.
— Ты защищал меня, несмотря на правду, которую от меня скрывали. Ты оставался для меня постоянной опорой в мире, частью которого ты сам не хотел быть.
Барет покинул Академию Ковенанта, как только смог, и поступил в ближайший университет. Наши родители с неохотой разрешили ему это после того, как его уличили в том, что он спит со всеми и пьет, то есть занимается тем, чем занимаются самые обычные мальчишки-подростки. Для них он не был избранным.
Им была я. Они планировали всю мою жизнь так, чтобы я стал маяком веры для нашей семьи. Чтобы я продолжила миссию молчаливого подчинения. Но они не понимали, что моя миссия предназначалась не для них. Моя миссия всегда заключалась в том, чтобы раскрыть разрушенную природу системы, построенной на лжи, и обнаружить ужасы внутри нее. Мне дали горло, через которое я мог кричать.
— Ты так многого не понимаешь, — начинает он. — Он всегда наблюдал за тобой… издалека, а я — изнутри.
Барет знал о существовании Эроу. В какой степени, я не знаю. Единственное, что я могу предположить, — это то, что Эроу хотел, чтобы все было именно так. Меня всегда оберегали, а истины всплывали в свое время, когда я была достаточно сильна, чтобы принять их. Чтобы поверить в них как в факты.
К счастью, машина, в которую нас посадили, как я и предполагала, более новой модели, и мне остается только ощупывать темное пространство свободной рукой, пока кончики пальцев не нащупают защелку безопасности. Это был урок не от Эроу, а мой собственный навык.
— Как же хорошо иметь старшего брата, — шепчу я про себя, дергая за шнур и открывая замок багажника.
Это не первый багажник, в котором меня запирают. Спасибо, Барет.
Барет смеется рядом со мной в недоумении.
— Кто бы мог подумать, что мои мудацкие замашки однажды окупятся?
Замок открывается, когда я дергаю защелку, но сам багажник не открывается.
Блять.
Упираясь локтем в капот, я пытаюсь поднять его, но какой-то груз удерживает его.
— Повернись ко мне. Спиной, — шепчу я, принимая нужное положение. — Прогнись назад и оттолкнись.
При минимальном пространстве мы ставим пятки и толкаем. С достаточной силой нам удается приподнять багажник настолько, что я успеваю выскользнуть наружу, прежде чем багажник снова захлопывается за Баретом. Я слышу его приглушенное ругательство, пока перекатываюсь под машину, хрустя осколками разбитого стекла, и оцениваю свое положение.
— Ты в порядке? — спрашивает он сверху.
В переулке темно, но я никого не вижу.
— В порядке, Би, — говорю я, ударяя его кулаком в бок.
Я быстро вожусь со шнурками, развязывая ботинки, чтобы освободить лодыжки от оставшихся пут. После того как нас обыскали в доме на предмет оружия, охрана, которая была с Кэллумом, в итоге забрала единственное оружие, которое было при мне.