Выскользнув из-под машины, я узнаю переулок, в котором мы находимся. Это тот же переулок у ночного клуба Нокса. Этот ублюдок буквально дал им возможность пытать его. Боже, когда я его вижу…
Гнев проникает в меня, отравляя кровь, пока я обыскиваю пустую машину. Открыв бардачок, я обнаруживаю, что идиоты спрятали в нем мои ножи. Видимо, для того, чтобы быть мускулами в окружении власть имущих, мозги не нужны.
Меня почти тошнит от того, насколько они недооценили меня и мои способности.
Но сейчас это мне на руку, так что я воспользуюсь этим.
Оттолкнув бетонные блоки от багажника машины, которые эти идиоты, должно быть, прихватили из переулка, чтобы «гарантировать», что нам не удастся сбежать, я помогла Барету выбраться из багажника, затем развязывая его. Он уходит, а я начинаю выкладывать тяжелые бетонные блоки на багажник.
— Давай! — шепчет он, направляясь к машине. — Что ты делаешь?! Нам нужна помощь!
Я твердо стою на месте.
— Брайони! Пойдем! — умоляет он, его тон напряжен.
Я качаю головой.
— У нас мало времени.
Как раз в тот момент, когда я произношу эти слова, раздается скрип открываемой боковой двери в клуб. Я хватаю Барета за рубашку и тяну его к кирпичной стене, стоящей позади меня в тени. Мы прижимаемся к холодным неровным кирпичам, затаив дыхание, а рядом вырисовываются очертания темной фигуры.
Мужчина подходит к машине, осматривая блоки. Его голова наклоняется в сторону, когда он замечает лежащий на тротуаре блок. Тот, который я еще не успела вернуть на место. Твою мать. Свет фонаря неподалеку едва освещает его голову, когда он снова выпрямляется. Бритый. Татуированный.
Грёбанный Нокс.
Мой пульс бьется от жгучей ненависти к человеку, который так явно обманул того, кого я люблю.
Выскользнув из тени на кирпичную кладку, Барет пытается дотянуться до меня, но я ускользаю из его хватки. Я сжимаю в руке нож и быстро обхватываю Нокса спереди, направляя острый клинок прямо против его яиц.
— Назови мне хоть одну причину, по которой я не должна отрезать твой никчемный член размером с карандаш прямо сейчас, — процедила я сквозь зубы.
Он вдыхает, его руки поднимаются в воздух рядом с ним. Я еще сильнее вдавливаю лезвие в его джинсы, чтобы он почувствовал, насколько я серьезен.
— Черт… нет. Пожалуйста, — умоляет он, его грудь вздымается, а голос становится бездыханным. — Брайони, детка, пожалуйста. Только не член. Что угодно, только не член.
Я еще сильнее прижимаю лезвие к его драгоценностям.
— О Боже, только не это!
Его отчаяние заводит меня. Мне нравятся его мольбы и печальные крики о помощи, поэтому я нажимаю чуть глубже, точно что-то режу.
— Руки на крышу, — требую я.
Я быстро обыскиваю его свободной рукой и нахожу одинокий пистолет в задней части его джинсов под ремнем.
— Где он? — требую я, бросая Барету пистолет из-за спины.
Он прижимает его к груди и смотрит на меня широко раскрытыми глазами, на его лице отражается шок от моего поведения, но затем он быстро понимает, что я делаю. Обойдя нас сбоку, он направляет ствол на Нокса.
Нокс опускает голову на плечи, упираясь руками в поверхность затемненной машины, и воздух между нами наполняется тревожным смехом.
Он поворачивается ко мне лицом, приваливается спиной к машине, и его жуткая ухмылка находит меня.
— В львином логове, — говорит он без обиняков, качая головой в знак покорности. — Именно так, как он задумал.
Я опускаю брови, а мой клинок все еще крепко прижимается к его телу.
Он вздыхает, его кривая ухмылка переходит в унылый вид.
— Только не член. Я так полюбил его за эти годы. Как и многие другие.
Барет смотрит на Нокса с искаженным выражением лица. Он странная душа, это точно.
— Отведи нас туда. Проведи меня внутрь, — рычу я, кривя губы, когда выдвигаю свои требования.
Его жуткая ухмылка снова становится широкой на его татуированном лице, и он смотрит на меня с тем, что я могу только предположить, как сырое волнение. Захватывающий трепет.
— Сюда, куколка.
Я никогда никого не убивала. Я бесконечно представляла себе это в том лесу. Кора твердого дуба, мои жертвы. Но я представляю, что это чертовски легче, чем то, что я собираюсь сделать.
Стоя в издевательском костюме, в черных сапогах на платформе, доходящих до лодыжек, и в парике, натянутом на голову, я сжимаю костяшки пальцев, делая последний вдох, когда янтарный свет над головой освещает мне комнату. Покачивая телом в такт чувственным ритмам, я воплощаю в себе ту женщину, которой он помог мне стать. Той, кто владеет своей сексуальностью, кому она дает силы. Женщина, которая гордится изгибами своего тела. Я даю этим демонам все, что они только могут пожелать.