— Вылижи свою киску, детка, — приказывает она, обмазывая меня своим возбуждением.
Я подчиняюсь, жадно вбирая в себя ее святую воду, пока ее сладкие стоны наполняют комнату. Мои пальцы обвиваются вокруг края наручников, так сильно желая прикоснуться к ней, наполнить ее, но придется обойтись языком. Она хочет, чтобы я ее возбудил? Да она у меня сейчас увидит чертовы звезды.
— Да, вот так, — хвалит она меня, захлебываясь своим сексом. — Заставь меня кончить.
Мне не нужно дышать. Трахать ее языком, пока она меня унижает, гораздо лучше, чем воздух.
Она опускается на колени и проводит рукой по своему мокрому центру, шлепая им по мне, прежде чем засунуть палец глубоко внутрь себя. Я наблюдаю за ней, жаждая уничтожить мою маленькую дразнилку. Если представится возможность, я разорву ее на части.
— Хочешь еще? — дразнит она, вынимая палец и размазывая сливки возбуждения по моим губам.
— Да, мать твою, — отвечаю я, прежде чем она снова сжимает меня.
Мои бедра вздымаются, член напрягается и течет по животу, а мой язык разделяет ее складки. Вскоре ее бедра начинают дрожать, а ногти впиваются в плоть моей груди. Я грубо посасываю ее клитор, нежно покусывая набухший бутон, и ее охватывают спазмы.
Она вскрикивает, размазывая свой скользкий центр, и кончает мне на лицо, звуки, вырывающиеся из ее горла, приводят меня в бешенство.
Ее дыхание постепенно выравнивается, и она отстраняется от меня, напевая:
— Хороший мальчик.
— Трахни мой член, Брайони, — приказываю я, сексуально расстроенный потерей власти в этой ситуации. — Сядь на него, черт возьми, уже. Господи, хватит уже этого дерьма. Расстегни наручники.
Сползая с меня, она смеется над моими словами. Ее глаза полуприкрыты в послеоргазменном блаженстве, что еще больше дразнит меня. Она возвращается к комоду и берет что-то еще в руки. Затем подходит к краю кровати рядом с моими ногами, и я поднимаю голову, пытаясь увидеть, что она делает.
— Мне очень не нравится твой тон, — ругает она. — Кроме того, требование не поможет. Мне нужно услышать, как ты умоляешь об этом, плачешь, молишь о наслаждении, которое могу дать тебе только я.
Она снова забирается на кровать и садится между моих раздвинутых бедер, прикусывая губу и глядя на мой член. Мой пульс учащается.
— Что ты делаешь?
Ее грудь вздымается и опускается, когда она делает глубокий вдох. Ресницы трепещут, она облизывает губы, кажется, нервничает. Почему ее маска чистой уверенности сползает?
Ее глаза находят мои, и я слышу щелчок, за которым следует низкое жужжание.
— Брайони. — Я пытаюсь сесть, но меня оттаскивают назад. — Что ты делаешь?
— Шшш. — Она прикасается к внутренней стороне моего бедра тем, что, похоже, является вибратором. — Не сопротивляйся, иначе кляп вернется в твой рот.
Вибратор движется дальше по бедру, ближе к моему мужскому достоинству. Наручники впиваются в мои запястья, когда я агрессивно дергаюсь.
— Нет. — Я практически рычу это слово, в моем выражении лица чувствуется боль.
Взгляд ее глаз говорит мне обо всем. У меня был шанс очистить ее от грязи, которой она подверглась ради меня. Теперь она собирается очистить меня от душераздирающей грязи моего прошлого.
— Ты кончишь для меня, — заявляет она, и вибратор достигает основания моего члена.
Моя голова снова откидывается назад, а бедра неохотно подрагивают от приятных ощущений.
— Но только так, как я хочу.
Я слышу звук, похожий на звук закрывающейся крышки бутылки, когда теплая, влажная рука скользит по моему члену.
— Ааа, блять, — шиплю я сквозь зубы.
Должно быть, у нее есть бутылочка со смазкой, потому что мой член в ее руках становится скользким. Вибратор бежит по моим яйцам, и я подаюсь навстречу ее руке от столь необходимого прикосновения, которое заставляет мое тело гореть. Ее рука опускается ниже, снова обхватывая мои набухшие и тяжелые яйца. Она проводит вибратором вверх по моему стволу, пока не достигает пирсинга. Он перекатывается по кончику, резкими, быстрыми вспышками рассыпая искры удовольствия по всему телу.
— Господи, Брайони, — задыхаюсь я, насаживаясь на нее. — Ах, блять.
— Дыши, — требует она, ее скользкие пальцы опускаются еще ниже и прижимаются к моей заднице.
— Нет. — Я рывком отстраняюсь от нее. — Не трогай меня там, черт возьми.
В тот же миг все удовольствие покидает мое тело, и паника захлестывает мое зрение. Мой разум вырывается из замкнутого пространства и возвращается в тюрьму моего прошлого. Ужасные напоминания о моей невинности вырваны у меня.