Ухмылка Нокса мгновенно растягивается по его лицу, прежде чем он вскидывает бровь, глядя на оружие, которое я направил на его людей.
— Я не должен удивляться, правда.
Он поворачивается, кивая бритой, татуированной головой, чтобы я следовал за ним. Я быстро подмигиваю парням у двери, убираю оружие и следую за Ноксом.
— Да, я знаю, — начинает он, проходя со своей долговязой фигурой по тускло освещенному коридору, пока говорит. — Они не самые умные из команды, но они обладают самым сильным ударом. Это отпугивает большинство людей, — он оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и останавливается перед черной дверью с красным окошком. — Не то чтобы ты входил в число большинства, очевидно.
Нокс знает меня лучше, чем кто-либо другой. Он знает всю глубину моего безумия. Проводя время вместе, ты заведешь друзей, о которых даже не подозревал, будешь общаться с самыми неподходящими людьми. Людьми, которые находят твою творческую преступность и превращают её в нечто более интригующее и более талантливое, чем когда-либо прежде. Тюрьма — это образование, в котором я приобрел множество навыков.
Он владеет и управляет стриптиз-клубом и баром, где отмывает деньги для подпольных наркобаронов. Он не только занимается поставками, как женщин, так и наркотиков, но также и получает деньги от политиков, представителей церкви и выдающихся граждан нашего милого и благоухающего сообщества в обмен на то, что он будет держать рот на замке о том, что происходит за его закрытыми дверями. Он ни с кем не связан. Ни с кем, кроме меня.
Я не виню парня за то, что он берет деньги там, где может. Он не заставляет никого заходить и получать быстрый минет и секс, и то, что здесь происходит, происходит по обоюдному согласию. Грязные девушки, пускающие слюни за деньги, и первозданные мужчины, пускающие слюни за грязных девушек. Их жены-домохозяйки не раздвигают свои ноги так, как этого хотят эти выдающиеся члены общества. Нет, эти мужчины притворяются при свете дня и раскрываются под покровом ночи.
— Ты снова пришёл к Анике? — спрашивает он с ухмылкой, поднося ключ-карту к двери. — Давненько тебя не было.
Дверь пищит, открываясь перед нами.
— Наигрался, — насмехаюсь я. — Но это бизнес, говнюк. Мне нужна информация от одной из твоих девочек.
— Я знал, что такому отмороженному, как ты, она быстро надоест. Эти выпендрежники не могут ей насытиться, — он с усмешкой кивает на дверь, за которой находится клуб.
— Брэнди. Отправь её, — требую я.
Он протягивает руку, указывая путь. Я вхожу в темную комнату, где с потолка светит единственный красный фонарь, направленный на круглую сцену и шест, обращенный к плюшевому красному дивану.
— Присаживайся, — непринужденно говорит он, указывая на диван. — Я дам ей знать, что ты готов.
Он поворачивается, чтобы выйти из комнаты, но останавливается, оглядываясь.
— Рад был видеть, Эроу, — он кивает с озорной ухмылкой, удаляясь.
Я устраиваюсь на диване, широко расставив ноги и положив руки на спинку, готовый покончить с этим, чтобы сосредоточиться на своём последнем проекте. Уничтожая Брайони самым первобытным способом. Я слышу, как дверь открывается, и тень пробирается к свету.
Входит скудно одетая женщина с длинным черным париком, завязанным в косичку, её наряд буквально заставляет меня закатить глаза. Ученица? Ученица, блять? Может ли этот человек быть более очевидным?
— Привет, малыш, — говорит она, направляясь ко мне на своих каблуках на платформе. — Я слышала, ты звал меня на приватный танец?
Она садится попкой на мои колени, её маленькая клетчатая юбка задралась, обнажая всё, что у неё есть сразу. Пахнущая дешевым алкоголем и маслом для загара, она прислоняется спиной к моей груди. Оглядываясь на меня, она проводит пальцами по шее, спускаясь к груди. И тут я замечаю блестящий крестик, висящий на цепочке между её грудей. Чертовски уморительно.
У неё есть информация, которая мне нужна, в то время как она сидит здесь, играя роль распутной католической ученицы. Ирония.
Я сжимаю ожерелье в руке, срывая его с её шеи. Она ахает, прижимаясь ладонь к коже, на которой уже образовался тёмно-красный след. Её глаза расширяются, но она старается не подавать виду. Она опускается на колени, пока в комнате продолжает греметь тяжелая рок-музыка, и поворачивается, чтобы сесть между моих ног. Её руки медленно скользят по моим бедрам, всё ближе и ближе к моему члену.
— Что я могу сделать для тебя, малыш? Чего бы ты хотел, Череп?