— Теперь прикрой своё лицо.
Я раздвигаю ноги, устраиваюсь поудобнее, упираясь шеей в спинку дивана.
Натягивая маску на парик, она надевает её и смотрит на меня через прорези для глаз, пока поправляет её.
— Прикрой это слабое, жаждущее денег, морально развращённое лицо и заставь меня кончить, — требую я.
И казалось бы, вернувшись в свою стихию, она опускается на колени, расстегивает мой ремень, затем джинсы. Её пальцы находят мой член, она обхватывает его основание и наклоняет свой рот к нему.
— Неа, малышка, — говорю я, рукой останавливая её. — Я не хочу, чтобы твой грязный рот был на мне. Только руки.
Я прислоняюсь головой к дивану, представляя себе эту фарфоровую кожу, эти красные, трепетные губы, естественные изгибы её упругой груди. Я представляю, что женщина, прикасающаяся ко мне, — это невинная красавица, которая вот-вот падет перед её желаниями. С моих губ срывается стон, когда я представляю, как темноволосая куколка, которой я стал одержим, обхватывает своими мягкими руками мой твердеющий член.
Брайони делает со мной то, чего не делал никто другой. Она сохраняет невинность в мире коррупции, каким-то образом затеняя правду, которую я должен ей открыть. Брайони Стрейт вот-вот сломается для меня. Я сломаю её. Запятнав её для любого другого. Но грехи, которым она поддастся благодаря мне, станут её пробуждением. Её крещением в человеческой природе и животных желаниях, которые движут нами. Уроком того, что значит быть живым от человека, кого она скоро будет называть Богом.
— Ах, блять, куколка, — бормочу я себе под нос с закрытыми глазами, думая о своей девочке, пока нахожу разрядку со шлюхой, спрятанной в шкафу моего добропорядочного отца.
12. В погоне за добычей
Мои веки тяжелые, я чувствую, как сон настигает меня в моей гонке со временем.
Полноценный ночной отдых перед очередным днем занятий, а затем выбор платья для посещения губернаторского бала — это всё, что меня сейчас волнует.
Но, конечно же, Эроу владеет моими мыслями.
Он проник в то пространство любопытства, которое переросло в то, что я не могу игнорировать. Как вирус, он заражает меня непреодолимой потребностью узнать больше. Я бы сказала, что это для того, чтобы защититься от него, но правда в том, что он мог бы уже убить меня. Именно его причины не делать этого заставляют меня желать узнать больше.
Я жду здесь, в темноте, за дверью своей спальни, прислушиваясь к любым признакам того, что он может находиться у меня в доме. Он всегда приходит, но когда? У меня нет ни малейшей догадки.
Послеполуденное солнце село, и ночь подкралась ко мне, как одеяло тревожной пытки, цепляясь в мои плечи и не желая покидать меня. После своего резкого ухода после душа он оставил меня в недоумении о том, куда он пошёл. Где живет этот человек, когда он за пределами моего дома? Какова его профессия, если она у него вообще есть? Есть ли у него семья или близкие родственники поблизости? Наверняка должны быть ответы на мои вопросы. Человек не может появиться ни с того ни с сего с глубоким знанием того, кто ты есть, без какой-либо истории, особенно в этом городе.
Я думала, что Сэйнт обязательно позвонит или зайдет, чтобы убедиться, что со мной всё в порядке после того, что произошло, когда он меня высадил, но я до сих пор не получила от него никаких известий.
Чувствуя, как опускаются веки, я в последний раз смотрю через всю комнату на часы на тумбочке.
3:13 УТРА.
Я просто прикрою глаза на секунду. Только на секунду.
Как только я даю себе шанс сделать это, меня сразу же пугает скрип дерева. Моё сердце начинает бешено колотиться, а кровь приливает к ушам.
Он здесь.
И конечно же, я слышу слабые шаги по лестнице, как будто он просто сам впустил себя в запертую входную дверь. Медленно вскарабкавшись по стене в стоячее положение, я зажимаю нож между пальцами, двигая его, пока он плотно не ложится в моей ладони.
Шаги становятся всё ближе, пока деревянный пол выдаёт место его нахождения.
Я сглатываю последние опасения, когда медная дверная ручка медленно поворачивается. Дверь распахивается, и я чувствую его запах ещё до того, как вижу его. Кожа, сера и мужской мускус. Такой свойственный ему.
Выровняв дыхание, я наблюдаю, как он идёт вперед в комнату, свет луны едва освещает его очертания. Высокий, долговязый мужчина с широкими плечами и тонкой талией. Его лохматые волосы открыты, беспорядочно уложены, и я задаюсь вопросом, надел ли он маску.