Брайони Стрейт сломается для меня.
Но только после того, как я сломаю систему, которая хочет, чтобы она исчезла.
— Ах, да, Эроу. Впустите его, — слышу я, как мой босс, Аластор Эбботт, разговаривает со своим помощником, когда я врываюсь в офис. — Эроу.
Его кустистые брови поднимаются, когда я прохожу мимо сладострастной женщины и бросаю небольшой сине-белый переносной холодильник на его стол на кучу разбросанных бумаг. Он нервно смотрит на испачканный кровью холодильник; на белой пластиковой крышке и ручке виднеются мазки крови. Затем медленно переводит взгляд на меня.
— Что это? — спрашивает он, когда его помощница для отсасывания члена, медленно выходит из комнаты.
— Он решил не сотрудничать.
Глаза Аластора озабоченно сверкают, пока он смотрит на холодильник. Он знает цену отказа от сотрудничества. Конечности и пальцы вместо нулей.
— Ну… — он щелкает языком, испустив нервный вздох. — На этом всё, я полагаю.
— Он также хотел, чтобы ты знал, что Клайв МакГрегор не будет отказываться от участия в выборах, — непринужденно заявляю я, подходя к бару в его офисе и беря со стеклянной стойки бутылку виски.
Я открываю её и наливаю себе в стакан. Отпивая напиток при помощи одной рукой, я держу бутылку за горлышко другой.
— Вот ублюдок, — бормочет он, сжимая руку в кулак на столе. — Как у тебя дела с девочкой? Сейчас мне как никогда нужна поддержка Кэла.
Девочка. Я вытираю рот тыльной стороной ладони, скрипя зубами, изо всех сил стараясь не схватить этого человека за шею и не разбить его лицо о дерево его стола.
— Если бы его тупоголовый сын перестал пытаться самоутвердиться перед отцом, я бы уже всё сделал, — вру я.
Если бы я хотел её смерти, она бы уже гнила под землей. Всё настолько просто.
— Этого недостаточно. Криста! — зовет он за дверь свою помощницу.
Мои глаза сужаются, когда я слышу шаги по коридору.
Она просовывает голову в дверь.
— Да, мистер Эбботт?
— Криста, соедини меня с Кэлом Вествудом, будь добра.
Я беру пустой стакан в руку и бросаю его в стену рядом с головой Кристы. Стекло разбивается позади неё, и она вскрикивает, зажмурившись.
— Эроу! — выругался Аластор.
Я поворачиваюсь, снова бросаюсь к нему и обхожу его стол. Хватаю его за шею, поднимаю его со стула и бросаю его в стену. Он отшатывается назад, падает на неё, и рамы с фотографиями падают с крючков, разбиваясь о пол. Я крепко сжимаю пальцы, перекрывая ему доступ к кислороду.
— Тебе лучше не вмешиваться в мои дела, Ал, — рычу я, мой тон стал жестким. — Дела могут стать очень грязными, когда в них вовлечено слишком много рук.
Мой взгляд устремляется к холодильнику на его столе и его взгляд следует за моим. Я оглядываюсь на Ала с поднятыми бровями и ухмылкой, подпитываясь его страхом.
— Я когда-нибудь подводил тебя, Ал? Разве я когда-нибудь подводил тебя, когда дело доходило до выполнения наших договоренностей?
Он быстро качает головой, его глаза выпучиваются, когда жир под его подбородком дрожит над моей хваткой.
— Ну, тогда я бы посоветовал тебе позволить человеку, который пачкает свои руки для тебя, продолжать делать свою работу.
Кивая, пока хриплые звуки эхом разносятся по комнате, он падает вперед, когда я отпускаю его шею, его руки опираются на стол, помогая ему сохранять равновесие, пока он задыхается.
Я подмигиваю его ассистентку, лицо которой теперь мокрое от слёз, в то время как я иду к двери.
— Погоди! — восклицает Аластор, всё ещё хрипя от нехватки воздуха.
Положив руку на дверную раму, я поворачиваюсь к нему лицом.
— Разве ты не собираешься… — он указывает на холодильник. — Что я должен делать с…
Он взволнован. Испуган. В ужасе. Чувствует всё то, что я не могу испытывать, чтобы заниматься тем, чем я занимаюсь. Он хочет вмешаться и поиграть в убийцу на один день? Я позволю ему хоть раз в его жизни самому разобраться с его собственным дерьмом. Этот человек и дня не проживет на улице, если попытается. Эти люди, они скользкие, жадные и жаждущие денег. Более чем готовые бросить немного денег на преступления, которые, по их мнению, не могут их коснуться. Я — перчатки, закрывающие его грязные руки, но именно он — тот, у кого грязь под ногтями.