Тем не менее, следуя по пути полного устранения всех концепций, мы должны осознать, насколько сильна наша привязанность к концептуальным умопостроениям, как сильно они нас влекут и насколько мы в них нуждаемся. Самой большой нашей привязанностью является привязанность к собственной практике. Нам нравится слыть «практикующим буддизм». Нам нравится комфортность медитации — то чувство, что появляется у нас после медитационной сессии, подобное тёплому и уютному одеялу в холодную зимнюю ночь. А потратив два-три часа на практику, мы хвалим себя: «Молодец!» Каждая концепция — как морковка для осла, который упёрся и не желает бежать вперёд. Некий смышлёный человек сделал открытие, что, если перед ослом повесить морковку, он выиграет забег. Ослик для вдохновения получает свою морковку, а мы — чувство некого свершения, ожидающего нас впереди, в духе: «Сделаешь это — получишь то».
Речь, конечно, не об ослах и моркови, а о концептуальной отправной точке. Каждая концептуальная причина порождает концептуальное следствие. Поэтому, пока мы размышляем о пустотности, мы её по-настоящему не постигли. Стало быть, нет причин бояться или не бояться этого. Ничто не изменилось и никогда не изменится. До тех пор, пока мы в самом деле не реализовали пустотность, у нас сохраняются наша относительная, обусловленная основа, наша относительная истина и относительное созревание.
С другой стороны, основа прибежища — это медитация. Благодаря медитации у нас есть подлинный путь прибежища. В процессе того, как растёт и углубляется наше понимание, нас постепенно оставляют концепции, пока в конце концов они не исчезнут вовсе. Когда мы развиваем настоящее чувство «беспочвенности», отпадает необходимость в концепциях. Мы спонтанно оставляем цепляние, и в нас спонтанно появляется самоотречение. Всё, что возникает, возникает естественно и спонтанно, вне концепций. Самоотречение не омрачено нашим эго или порождаемым им неведением. Исчезает необходимость искать комфорт и вдохновение в мыслях о созревании плода, так как самоотречение основы ведёт к самоотречению пути и самоотречению созревания.
С такой точки зрения «преимущество» — это естественная способность проявлять фундаментальную истину прибежища и сострадание. Что бы ни возникало, если оно свободно от цепляния за «я», оно — не что иное, как подлинное сострадание. Сострадание перестаёт быть просто термином и больше не требует действующего лица или завершения действия. Но пока мы не достигнем подлинного устранения всех концепций — не в разговорах об этом, но на уровне действительной реализации, — мы по-прежнему будем пребывать в относительной и обусловленной основе, следовать по относительному пути, ведущему к относительному созреванию. С этой позиции мы рассмотрели семь преимуществ прибежища. Далее речь будет идти о том, как поддерживать обет прибежища.
Наставления о том, как поддерживать обязательство прибежища, могут быть двух видов: обыкновенные наставления и необыкновенные, или особенные, наставления. Обыкновенные наставления, в свою очередь, подразделяются на две группы: описание действий, которых необходимо избегать, и действий, которые необходимо совершать.
Обыкновенные наставления о том, чего следует избегать
Первое обязательство, которое мы берём на себя при принятии прибежища в Трёх драгоценностях, — это отказ от всех мирских объектов прибежища, развитие альтруизма и культивация пути практики. Мирские объекты прибежища способны дать лишь временное облегчение, преходящие и мимолётные счастье или свободу, и только для нас самих Принимая такое прибежище, мы пытаемся спасти собственную шкуру, реализовать определённое эгоистическое желание или интерес. Это не означает, что мы вправе проявлять неуважение к объектам прибежища других людей, обусловленных определённой культурой, обычаями, ритуалами или разворачивающимися событиями, считая их неподобающими. Выказывая им уважение, мы не нарушаем наш обет прибежища. Однако мы должны быть внимательными к тому, с каким намерением и ради чего мы сами принимаем прибежище.
Прибежище затрагивает основополагающий, глубочайший уровень нашего сознания. Это то, чему мы можем вверить всего себя — саму жизнь, свою душу, своё сознание, — без остатка. Можно сказать, что благодаря этому доверию мы и принимаем прибежище, а как следствие — развиваем осознанность и сострадание. Таким образом, Три драгоценности, как объект прибежища, означают не какой-то внешний предмет, а абсолютную истинную сущность, которая — суть наша собственная истинная природа. Нашим стремлением должно быть полное избавление от неведения и развитие подлинного понимания абсолютной истины. Вот что мы имеем в виду, произнося слова: «Я принимаю прибежище в Будде, Дхарме и Сангхе».