на рельефный металл курительное приспособление. После чего зажал в кулаке другой камешек, произнёс нужные слова и, как только свечение стало максимально ярким, сжал кулак. Кристаллик сломался, превратившись в пыль, этим порошком парень посыпал на трубку. Она на короткое время стала ярко-оранжевой, будто раскалённой, и почти наполовину вошла в металл. Свечение исчезло, эльф, не боясь обжечься, вынул трубку, а на дне остался точный отпечаток предмета. Курительное приспособление незамедлительно было брошено в стоявшую неподалёку печь, где и сгорело дотла. Ларец снова перевернули, теперь замочной скважиной вверх. Последний самоцвет он положил точно на отверстие, уколол себе палец остриём кинжала и молча выдавил на кристалл несколько капель крови. Камешек ярко вспыхнул и, превратившись в полупрозрачную жидкость, стек в отверстие. Некоторое время из замочной скважины лучился тусклый свет, а потом он плавно потух, как гаснет последний уголёк в костре, и оттуда заструилась тонкая ниточка дымка, которая сразу же растворилась в воздухе. - Всё... Хвала небесам! Это было несколько утомительно... - пробормотал Скрин, ставя шкатулку в исходное положение. Он вышел из подвала и сразу же поднялся в спальню. У окна стоял столик, на котором его ждала бутылка вина и бокал. Он открыл створки, впустив в комнату свежий ночной воздух, сел в кресло и, откупорив бутылку, прямо из горла сделал большой глоток выдержанного красного вина. А в это время в кабинете Квинадиша, старый эльф достал из кармашка маленький серебряный ключик. Повертев его в руках, он положил его в пустую жаровню и произнёс какую-то абракадабру, держа раскрытую ладонь над ключом. Металлический предмет медленно начал превращаться в лужицу. А потом серебристая жидкость закипела и стала стремительно улетучиваться, становясь белым паром, пока полностью не исчезла. - Теперь эту шкатулку точно никто не откроет... - удовлетворенно произнёс Квин, погасил свет и вышел из комнаты. Скриний, допив бутылку вина, тоже отправился спать. Утром, как и обещал, он быстро собрался в дорогу, уложив необходимые вещи в свой бездонный рюкзак, не забыв о шкатулке. Оседлал Коржика и отправился на север. Никуда не торопясь, к холодам он добрался до славного городка Ото-Драло и остался на зимовку у Регара и его супруги в таверне имени себя. Как только в предгорьях весной сошёл снег, путешественник отправился к уже знакомой часовне, но около входа свернул в сторону к тому месту, где он вышел из подземелий древнего писаки. Оставив коня пастись, эльф вытащил шкатулку, открыл именем Жуаверилия проход и вышел в тёмный тоннель. В коридоре ничего не изменилось с того времени, что он отсутствовал, стена, отделяющая проход от зала скриптория, была на месте. Скрин осторожно поставил ларец в двух метрах от фальшивой стены и молча удалился. Вернувшись в городок, он напоследок погостил у друзей, развлекая их рассказами и байками из своих и не только путешествий. А потом отправился в длительное странствие по всему континенту, вновь пообещав навестить их. *** В странствованиях он провёл около восьми лет, исколесив всю страну вдоль и поперёк. Объездил соседние государства и даже несколько зим провёл на другом континенте. Выучил новые языки, насобирал всяческих редкостей, в том числе и книг по древним иноземным катакомбам. Хоть и обещал он не соваться во всяческие подземелья, но не смог выдержать больше трёх с половиной лет. Регара он тоже навещал, хоть и не так часто как говорил.Бизнес корчмаря пошёл в гору, он даже открыл несколько филиалов своей таверны в соседних городках, которые приносили дополнительный доход. Устав от путешествий и постоянных разъездов, Скрин всё-таки вернулся в родной город. Квин всё также занимался своей лавкой, изучал книги, даже начал читать лекции в ближайшем университете. Они провели много тёплых вечеров за беседами о заморской жизни, обсуждая за чашечкой кофе добытые книги иных культур, которые привёз с собой путешественник. За размеренной жизнью и интересными встречами прошло несколько безмятежных лет. За все время странствий он ни разу не вспоминал о злосчастной книге, хотя о своём приключении в катакомбах Жуаверилия любил рассказывать, называя его самой захватывающей и интересной авантюрой в его жизни. Ночью, в десятую годовщину, когда Квинадиш применил заклинание, Скринию приснился сон. Он бродил по какому-то лесу, сквозь листву не проникал ни один луч света, все деревья были огромными, с вывернутыми наружу корнями, переплетёнными между собой. Земля под ногами пружинила из-за скопившейся за много веков опавшей листвы, полностью скрывая звук шагов. То тут, то там раздавались какие-то жуткие скрипы, вздохи, крики, вой, скрежет когтей о кору деревьев. Эльф постоянно ощущал на себе чей-то изучающий голодный взгляд, он то и дело пытался вытащить то кинжал, то меч, но их не было. Продираясь сквозь чащобу практически на ощупь, он чувствовал, что его преследует что-то большое когтистое и, скорее всего, голодное. Потом это чувство сменилось уверенностью, что его не преследуют, а бог весть куда ведут, будто под конвоем. Ничего хорошего это не предвещало, но деваться было некуда - проснуться он не мог, а сон ощущался как самая настоящая реальность. Спустя несколько часов блужданий, если чувства заложника дрёмы не обманывали, он, наконец, увидел вдалеке какое-то слабое мерцание. Звуки, издаваемые его погонщиком, начали постепенно отдаляться, Скриний понял, что именно к этому отсвету его и вели. Выбора особого не было: либо броситься в пасть неведомой зверушке размером с дом, либо идти в сторону проблеска в неизвестность. Быть съеденным в тёмном лесу не хотелось, поэтому он выбрал меньшее из двух зол. Сиянием оказался выход на небольшую полянку, которую заливал серебристый лунный свет. За спиной в чаще раздался свирепый рык, но довольно далеко, видимо, животинка осталась разочарованной, что ей не удалось перекусить. Елань была со всех сторон окружена деревьями, их корни, переплетаясь, образовали естественную глухую изгородь, получалось, что выход с этой арены только один - тот, через который эльф пришёл сюда. В центре было какое-то чёрное пятно, похожее на выжженное костром место. Стоять с краю не имело смысла, поэтому узник сна медленно пошёл к центру поляны. Пятно оказалось идеально ровным кругом чёрной травы, листы которой тянулись к ногам Скрина. Он несколько раз обошёл его в одну и в другую сторону, трава тут же меняла своё направление, повторяя движения эльфа. Осмотревшись вокруг, не увидел никого и ничего, исчезли и звуки, стояла гробовая тишина. От него явно требовалось войти в эту траву, чтобы что-то случилось.Сновидец шагнул в центр круга. Растения сразу оплели щиколотки, но позволяли беспрепятственно двигаться. Скриний спокойно мог поднять ногу или выйти из круга, но решил остаться и ждать дальнейшего развития событий. Он простоял так довольно долго, когда его терпение подходило к концу, за его спиной раздался голос: - Вот же, как бывает: ловил меня ты, а поймал тебя я, - голос был бесплотный, ни мужской, ни женский. Скрин резко обернулся: перед ним стояла тёмная тень. Он её сразу узнал, вспомнив, что этот чёрный человек снился несколько раз. Эльф во сне пытался поймать его, то гонясь за ним, то играя в прятки в безразмерной комнате. - Бу! - выкрикнула тень, наклоняясь вперёд, когда Скриний повернулся. Эльф рефлекторно дёрнулся назад, а чёрный человек высоким звонким голосом засмеялся. Смех его становился все выше, пока уши пленника не начали болеть от слишком высокой частоты. Потом раздался резкий хлопок, звон разбитого стекла, всё вокруг стремительно потемнело, и Скриний проснулся... Рывком сев на кровати, он держался за уши и тряс головой. В комнату ворвался холодный ветер, снова что-то стукнуло, и звук разбитого стекла повторился. Эльф глянул в сторону окна - одна оконная рама была вырвана, другая висела на единственной целой петле и периодически билась о стену от бушующего в комнате ветра, стекло было разбито. Скриний закрыл глаза, вновь потряс головой и, распахнув их, только сейчас заметил, что у кровати лежит книга. Она была в тёмно-коричневом перелёте из гладкой кожи, на обложке не было ни рисунков, ни надписей. Он недоумевающе потянулся к фолианту. Но как только эльф взял томик в руки, его словно прошибло током, по телу прошла дрожь, голова отозвалась короткой резкой болью, и он всё вспомнил. Дрожащими руками Скриний открыл первую страницу книги - название выглядело совсем по-другому...