— Может нам.... остановить его? - предложил я.
— Неа, - сказал Джон.
9 минут до воздушной бомбардировки
Подошел Маркони и сказал: "Почему у меня такое ощущение, что я не получу зарплату консультанта в этом деле?"
— Сегодня вокруг одни Петросяны, - сказал я, - Господи!
— Ну, и что, черт возьми, нам теперь делать? - спросил Джон.
Маркони сказал Эми: «У вас есть один из этих странных сотовых телефонов, да? Ну, которые могут снимать видео?»
— Ага, - Эми достала его.
— И у вас есть сигнал, так? И доступ к Интернету?
— Конечно-конечно.
Кто-то в толпе сказал: «Смотрите! Самолет! На севере! Они летят!»
Я повернулся. Пятнышко в небе, и даже я, хотя оно было очень далеко, не смог бы принять его за нашего друга-дрона, возвращающегося, чтобы так или иначе нас спасти. Не уверен, что ему бы это удалось. Это была здоровая хрень с пропеллерами на крыльях, одно из больших грузовых воздушных судов, которые носятся туда-обратно, в новостных сюжетах о войне на Ближнем Востоке.
— И вы можете сделать стрим? Я имею ввиду сразу снимать видео и загружать его в интернет?
— Да. Что мне нужно снимать?
Маркони вздохнул и сказал: «Нашу смерть."
8 минут до воздушной бомбардировки
— Что? И это - ваш план? - спросил я.
Он засунул руки в карманы и печально посмотрел на меня сквозь дождь.
— Что это, там, на шее вашей девушки?
Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы дать ответ. Оно всегда было там.
— Ее ожерелье? Распятие?
— Подумайте об этом. Подумайте о том, что я сказал вам раньше, в карантине...
— Вавилонское бюро. Да. Черт побери, у нас нет времени...
— Жертва, Дэвид. Именно так человечество преодолевает Вавилонский Порог. Наши маленькие племена, образованные общественными договорами и эгоистичными взаимными потребностями. Работу каждого в собственных эгоистичных интересах, вместе со своим племенем, в состоянии войны со всеми остальными, которых те почти не считают людьми. Жертва, которая освободит человеческий разум из железной клетки недоверия. Мученик, который бросит все, оставит личную выгоду, отдаст свою жизнь за тех кто вне его группы. Он станет символом, который сможет объединить вокруг себя мир. Таким образом, вместо того, чтобы попытаться заставить эгоистичного, жестокого примата сочувствовать всему миру, что невозможно, достаточно заставить его помнить и любить мученика. И как только предыдущего забывают, его должен заменить другой. К сожалению, как я и боялся, сегодня мучениками станем мы.
Самолет вырос на горизонте. Позади него появились еще два. Я мог слабо услышать гул его двигателей. Соответственно в каком то смысле они походили на пчел. Как там говорил Теннет, рой пчел, нападающий на... гамбургер, как я понимаю.
Эми, широко раскрыв глаза, уставилась на меня. Оуэн и Ковбой выглядели ошалевшими. Фальконер стоял над потерявшим сознание Теннетом, его кулаки были покрыты кровью, а в глазах светился вызов.
7 минут до воздушной бомбардировки
— Нахер эту чушь. Все в грузовик, мы съебываем, - сказал Джон.
— Ты предлагаешь смыться, пока десятки тысяч, оставшихся в городе, сгорят? И что потом? Мы проедем через буферную зону за теми баррикадами и несколькими милями позже, встретим другую, еще большую баррикаду, установленную американскими войсками. Не вы выбираете мученичество, его вам навязывают, - сказал Маркони.
Эми сказала: «Ох! Подождите! Господибожемой, это так просто. Нам просто... окей, нам просто нужно найти открытую область. Между нами и самолетом, так чтобы он увидел нас - кукурузное поле. Нам всем нужно пойти туда!»
Она сказала Джону: «Используй... ммм, мегафон в грузовике! Скажи, чтобы все шли в поле!»
Нам никому ничего не пришлось говорить. Поток сотен людей тек мимо нас, через разрушенные баррикады, покидая город по шоссе.
Мы запрыгнули грузовик, сумели его развернуть, не раздавив дюжину человек и с грохотом двинулись к полю.
По дороге Эми попыталась объяснить: «Самолет! Боже, я не могу поверить, что не подумала об этом! Он летит низко, ниже облаков! Мы можем его видеть и, следовательно, он может видеть нас!»
— Я не понимаю, что это...
— Пилот думает, что мы - зомби. Мы просто должны показать ему, что это не так.
5 минут до воздушной бомбардировки
Мы остановились на поле, беженцы из Неназываемого двигались мимо нас, пешком, в грузовиках и на велосипедах, следуя ко второму военному кордону; я был полностью уверен, что большинство из них даже не догадывалось о его наличии. Что они ожидали тем увидеть? Кого-то, любящего их, кто живет вне города с паком пива в руках? Президента, с букетом извинений?