Тот сочувственно выслушал ученого и согласился, что на статью Сакса следует ответить в том же журнале «Science».
Статью Жебрака отредактировали и перевели на английский язык в Антифашистском комитете советских ученых. Затем ее редактировали в Управлении пропаганды и агитации ЦК, одобрили в цензуре Совинформбюро, каждое слово было обсосано. От Совинформбюро она была послана в «Science». Опубликована в октябре 1945 года[924].
Приведенные в статье факты были безукоризненны, но по сути, конечно, прав был профессор Сакс, Жебрак это хорошо понимал. Зачем же он написал эту статью?
Было бы понятно, если бы его к этому принудили, как в 1936 году фактически принудили Н.И.Вавилова опровергать «измышления буржуазной прессы» в связи с ошибочным сообщением о его аресте. Но тут инициатива исходила от самого Антона Романовича, причем основная мысль его статьи была противоположна тому, что он приватно написал в ЦК.
Выдавая желаемое за действительное, он, видимо, надеялся желаемое превратить в действительное. Мефистофель разыгрывал шутки не только с академиком С.И.Вавиловым.
На статью Жебрака Карл Сакс ответил короткой заметкой. Напомнил, что он назвал имена трех ученых, исчезнувших из советских изданий, тогда как Жебрак сообщил только о профессоре Навашине. Карпеченко заложил основы той области науки, которую так успешно развивает сам Жебрак, но о Карпеченко он промолчал. А что произошло с Вавиловым – «одним из крупнейших ученых СССР и величайшим генетиком мира»? Сакс напомнил о конгрессе в Эдинбурге, куда Вавилов не мог приехать, хотя был избран его президентом. С тех пор о Вавилове ничего не было слышно. «Теперь получена информация от Академии наук США, что Вавилов умер. Но как он умер и почему?»
На это Жебрак уже не отвечал.
Между тем его положение в советской науке укреплялось. Он стал президентом Академии наук Белоруссии; он успешно совмещал этот пост с профессорством в Тимирязевке и экспериментами по созданию новых видов пшеницы и других злаков.
А положение Т.Д.Лысенко становилось более шатким.
В 1945 году истек срок полномочий Президиума Академии наук. С.И.Вавилов и академик-секретарь Н.Г.Бруевич обратились к Молотову с предложением – не выдвигать в новый состав Президиума Т.Д.Лысенко и М.Б.Митина. Мотивировали тем, что эти два академика не вели никакой работы в Президиуме, даже на заседания являлись очень редко.
На заявлении пометка Молотова: «т.т. Берия, Маленкову, Микояну. Надо обсудить». Запросили Г.Ф.Александрова – главу Управления пропаганды и агитации ЦК, в которое входил и Отдел науки. Александров ответил, что Лысенко не пользуется авторитетом в Академии, на выборах в Президиум в 1942 году едва не был провален, на новых выборах может не получить и половины голосов. Все же Лысенко оставили в Президиуме: мнение генсека было известно.
В 1946 году были объявлены новые выборы академиков и членкоров. В числе вакансий – два места членкоров по генетике. Выдвинуты Н.П.Дубинин и «мичуринец» А.А.Авакян. В Отделении биологических наук Т.Д.Лысенко резко возражал против кандидатуры Дубинина, но после ожесточенных дебатов обе кандидатуры получили большинство голосов.
Лысенко не успокоился и снова выступил против Дубинина на общем собрании Академии: «Дубинин не имеет никаких реальных заслуг ни в области научной биологии, ни в области практики. В то же время Дубинин является вожаком антимичуринской группы генетиков, представляя в нашей генетической науке идеологию консервативных и даже реакционно настроенных в идеологическом отношении зарубежных биологов»[925].
Общее собрание утвердило обе кандидатуры: и Авакяна, и Дубинина. Это был еще один «удар по полену».
Президент Академии С.И.Вавилов поставил на обсуждение Президиума вопрос о создании нового Института генетики и цитологии. У Лысенко это вызвало взрыв ярости: в Академии наук есть Институт генетики, он развивает передовое мичуринское учение; новый институт не нужен и вреден – он станет прибежищем реакционного менделизма-морганизма.
Спорить с Лысенко никто не стал, но при голосовании против создания нового Института было подано два голоса: к Лысенко присоединился Н.С.Державин – филолог, бесконечно далекий от генетики, биологии и вообще от естественных наук. Остальные члены Президиума проголосовали за.
Указом Совета Министров создание нового Института было одобрено, ему выделили помещение, стали разрабатывать структуру, штатное расписание… И вдруг всплыла статья А.Р.Жебрака в журнале «Sience», хотя со времени ее опубликования (октябрь 1945) прошло 15 месяцев.
924
Zhebrak A.R. Soviet Biology // Science. 1945. Vol. 102. № 2649 (October, 5). Pp. 357–358.