Всю прошлую неделю Питер, Винсент Слейтер и адвокаты спорили, должен Питер публично принести родным Сьюзен соболезнования или нет.
— Что бы я сейчас ни предпринял, это будет истолковано неверно, — сказал Питер.
В конечном итоге его краткое послание с выражением глубочайших соболезнований Глэдис Олторп публично разорвала и облила презрением.
Я часто говорила с Мэгги по телефону, но с тех пор, как мы вернулись домой из свадебного путешествия, ни разу не виделась с ней. Я злилась на нее и беспокоилась одновременно. До нашей свадьбы она продолжала упорствовать в своем убеждении, что Питер убил и Сьюзен, и свою жену, а теперь практически объявила об этом на всю страну по телевидению.
Но это было еще не все, что меня беспокоило. Зерно сомнения, которое заронил в мою душу Николас Греко, намекнув, что мой отец мог иметь какое-то отношение к гибели Сьюзен, начало давать всходы. И откровения Питера в то утро, когда мы с ним вдвоем решили устроить пробежку по парку, только подлили масла в огонь. Отца уволили не за то, что он пил. Он лишился работы, потому что отверг притязания Элейн Уокер Кэррингтон. А отсюда сам собой напрашивался вопрос: что подтолкнуло его к самоубийству?
Я должна была найти способ выбраться из дома и навестить Мэгги, не привлекая к себе внимания прессы. Мне требовалось поговорить с ней. Я знала, что Питер не способен причинить никому зла, я нутром это чуяла. И точно так же я знала, что мой отец никогда не бросил бы меня по своей воле, и была твердо уверена: никакого самоубийства он не совершал.
Мне просто не верилось, что мы с Питером две недели были так безмятежно счастливы, а теперь, всего три недели спустя после свадьбы, с головой погрузились в этот кошмар.
Мы посмотрели десятичасовые новости, и я уже собиралась выключить телевизор, как вдруг почему-то решила прослушать анонс в начале одиннадцатичасового выпуска.
— По сведениям анонимного источника в прокуратуре округа Берген, некая Мария Вальдес Крус, в прошлом служившая в особняке Кэррингтонов горничной, призналась, что сказала неправду, давая показания. Раньше она заявляла, будто отправила в прачечную сорочку, которая была на Питере Кэррингтоне в ту ночь, когда он подвозил Сьюзен Олторп домой после вечеринки двадцать два года назад. По мнению следствия, эта сорочка была ключевой уликой в расследовании дела.
— Она лжет, — ровным голосом произнес Питер, — но она только что подписала мне приговор. Кей, теперь у меня не осталось шанса не оказаться на скамье подсудимых.
15
В свои тридцать восемь лет Коннер Бэнкс был самым младшим из команды первоклассных юристов, которых нанял Кэррингтон, но никто, даже его куда более именитые — и раскрученные — коллеги не могли отрицать, что в уголовном праве ему нет равных. Сын, внук и племянник состоятельных корпоративных юристов, он, к ужасу всех своих родных, во время обучения в Йельском университете недвусмысленно дал им понять, что намерен избрать стезю адвоката по уголовным делам. Окончив Гарвардскую школу права, он некоторое время проработал секретарем судьи в уголовном суде Манхэттена, а затем устроился работать на Уолтера Маркинсона, известного адвоката, который брался защищать обвиняемых в любых преступлениях и прославился тем, что вытащил из-за решетки не одну знаменитость.
В ходе одного из самых первых дел, которые поручили Бэнксу в фирме Маркинсона, ему потребовалось убедить присяжных в том, что выписанная из-за границы жена одного миллиардера, застрелившая давнюю подружку своего мужа, психически больна. Вердикт «невиновна по причине невменяемости» был вынесен после менее чем двухчасового совещания, что стало практически рекордом в истории рассмотрения дел с такой линией защиты.
На этом деле Коннер Бэнкс сделал себе репутацию, и за последующие десять лет эта репутация значительно упрочилась. Добродушный здоровяк, он со своей типично кельтской обаятельной внешностью сам стал знаменитостью, прославившись своим остроумием и ослепительными красотками, в обществе которых появлялся на великосветских приемах.
Когда Глэдис Олторп открыто обвинила Питера Кэррингтона в убийстве дочери, Винсент Слейтер позвонил Уолтеру Маркинсону и попросил того подобрать команду первоклассных юристов, которая могла бы оценить перспективы возбуждения судебного иска против миссис Олторп и вести это дело, если будет решено обратиться в суд.
По решению Питера Кэррингтона адвокаты проводили свои совещания у него дома, а не на Манхэттене; так он мог присутствовать на них, не прорываясь сквозь кольцо журналистов, осаждавших его дом. Теперь, неделю спустя, Коннер Бэнкс стал в поместье Кэррингтонов частым гостем.