— Я себя не убивала. Если нужно это как-то назвать, то это было убийство…
— Ох, — произносит он, словно сделал большое открытие. — Моя вторая версия.
Он моргает. Раз. Два. Три раза. Начинает открывать рот, и я понимаю, что будет дальше. Едва успеваю закрыть уши, он разражается смехом. В голове словно бомба разорвалась. Я наклоняюсь, поворачиваясь к нему спиной. Когда разрыв барабанных перепонок прекращается, поднимаю на него глаза. Он всё ещё посмеивается.
— Коллекция случайностей. Такого я ещё никогда не слышал. Ты забавная.
— Я не шучу, — произношу я, выпрямляясь. — Если ты действительно мой ангел-хранитель, разве ты не знаешь?
— Ну, технически, у каждого два хранителя. Я присматриваю за твоим психическим состоянием, не обращая внимания на физическое.
— Другими словами, тебе всё равно, живая я или мёртвая?
Он качает головой.
— Не совсем. Это работа Хейзел. В моём распоряжении другие физические задачи.
— Здесь что, никто не слышал о рационализации? Меня бы здесь, может и не было, если бы у меня был один ангел. Если ты действительно должен наблюдать за моим психическим состоянием, то должен знать, что единственное, чего я хочу — это вернуть свою украденную жизнь!
Он качает головой и делает шаг из комнаты.
— Это не так работает. Если ты здесь, то уже здесь. Теперь идём.
— Ещё посмотрим, — бормочу я, но иду за ним. Чем скорее я найду того, кто может принимать решения, тем скорее я вернусь к прежней жизни. Йетс выжидательно смотрит на меня. — Что?
— Это та часть, где тебе полагается спросить, почему ты умерла такой молодой, и как выглядит Бог, — говорит он, ведя меня по красному ковру, который кажется бесконечным.
— Я знаю, почему умерла. Некомпетентный жнец не смог помешать своей цели толкнуть меня под автобус.
— Не похоже, что тебя сбил автобус, — замечает он.
— Это была метафора. Эй, подожди, — вскрикиваю я, резко останавливаясь. — У меня есть вопрос. Жнец в итоге забрал её?
— Понятия не имею, о ком ты, — отвечает он, ожидая, когда я снова пойду.
— Цыганка. Женщина, из-за которой всё это произошло.
В лице Йетса больше ни намёка на удивление. Напротив, он выглядит скучающим.
— Послушай, я не знаю, в чём твоя проблема, но тебе на самом деле нужно отнестись ко всему серьёзно. Суд — это не шутки. Я видел твою жизнь, и для ребёнка тебе придётся ответить за слишком многое.
Он смотрит на меня тем же взглядом, что смотрел директор, когда его терпение подходило к концу. Взглядом, сообщающим, что моё задержание — дело времени.
— Хорошо, чудесно, что теперь? — спрашиваю я.
— Пройдёмся с тобой по всему, что ты совершила в жизни, это может занять время. А затем встретимся с Хейзел.
— Это кто?
— Мой партнёр, — отвечает он так, словно это ответ на мой вопрос. — Она хранитель. Она была с тобой большую часть твоей жизни на Земле. Ей нравится видеть своих подопечных, когда они сюда попадают.
— Лучше б она это всё предотвратила, — бурчу я.
— Что? — спрашивает Йетс.
— Ничего. Что после встречи с Хейзел?
— Я пройду с тобой через искупление. Потом ты будешь общаться со Стражем.
— Стражем?
— Стражем Суда.
— Что делает он?
— На самом деле, это она. Ну или позиционирует себя как она.
Закатываю глаза.
— Чудесно. Что делает она?
— Она передаёт вердикт Бога.
— А если я не верю в Бога?
Он смотрит на меня так, будто не может поверить, что я это спрашиваю.
— Ты думаешь, это всё происходит в твоём воображении?
— Нет. Я имею в виду, если я буддист, хинди или кто-то ещё?
Его лицо просветляется.
— Думаешь, Богу есть дело, какое имя ты используешь? Это то, на чём вы, люди, попадаетесь.
В его словах есть смысл, и я понимаю, что готова задать следующий вопрос, который продолжит нашу философскую дискуссию. Почему так сложно сконцентрироваться на своём возвращении к жизни? Я здесь не для того, чтобы обсуждать существование Бога. Я здесь для того, чтобы найти того, кто сможет вернуть меня к жизни.
— Послушай. Я просто хочу найти того, кто сможет мне помочь. Неважно, что там дальше, я хочу уже просто пройти это. Итак, что дальше?
— Не понимаю. Ты уже должна была смириться со своей смертью. Ты прошла через Зал Ожидания, посмотрела свою жизнь, увидела похороны…
— Я не видела свои похороны, — перебиваю я.
Мои слова привлекают его внимание.
— Разумеется, видела.
Качаю головой.
— Нет, не видела. На диске не было похорон.
— Странно. Похороны — это часть окончания, — на его лице ясно читается замешательство.