— Я могу быть лучше, — говорю я Питеру, взглядом умоляя поверить мне.
— Эй, ты говоришь это человеку, который отказывался от лучшего друга три раза. Я верю, что ты можешь измениться. Но Ал права. То, о чём ты просишь, ещё никогда раньше не случалось. Счёт не в твою пользу, дитя.
Наблюдаю, как главные двери открываются, впуская поток душ. Когда последняя смешивается с толпой, Хейзел и Йетс летят над ними, грациозно приземляясь по обе стороны от меня.
Йетс смотрит на Питера и качает головой.
— Суд созван.
Прежде чем я успеваю ответить, Йетс и Хейзел берут меня за руки, и мы взмываем в воздух к моему моменту истины.
— Удачи, — сквозь ветер доносится крик Ал. — Она понадобится тебе.
Глубоко внутри я знаю, что она права.
ГЛАВА 10
Когда я привыкаю к полёту, мы мягко приземляемся перед каменным зданием с высокими колоннами, поддерживающими крутую крышу. С самого первого момента пребывания в Послежизни я оказывалась в комнатах разной степени роскоши, но сейчас я впервые вижу полноценное здание.
— Вау, — тихо произношу я. — Похоже на Верховный Суд, только больше.
— Насчёт слушания, — говорит Хейзел, игнорируя меня. — На твоём месте я бы помалкивала, пока не спросят.
Прерываю её.
— Не переживай. Питер и Ал довольно-таки неплохо объяснили, насколько важен этот суд.
— Это не их работа, — бормочет она. — Что именно они сказали?
Не желая вдаваться в подробности своей, очевидно, ничего не стоящей жизни, я отмахиваюсь от вопроса.
— Что это будет непросто.
Йетс прочищает горло.
— Суд проводят три ангела. Азбаух один из высших ангелов Правосудия, он будет вести заседание. Мармарот один из представителей Судьбы. Он обладает властью изменить ход времени. Третий участник — Шепард, ангел Покаяния. Втроём они обладают полной властью над твоим прошлым и над твоим будущим.
— Звучит, как целое испытание, — отмечаю я.
— Именно так, — тут же подтверждает Хейзел.
Потрясающе. Просто потрясающе. Меня случайно зацепил жнец, а заканчиваю я как преступник. Что может быть несправедливее?
— А адвокат мне полагается? — спрашиваю скорее в шутку.
— Вообще, — отвечает Хейзел, — да. Ангел Салатил будет выступать от твоего лица.
— Салатил неплохо работает с безнадёжными случаями, — добавляет Йетс. — Он сделает всё возможно.
Это конец. Все уверены, что моя ситуация безнадёжна.
— Кто будет выступать за то, чтобы я гнила здесь до конца жизни?
— Захрил, ангел Воспоминаний, — отвечает Йетс.
— Ангел Воспоминаний?
На этот раз отвечает Хейзел.
— У него есть способности увидеть каждое когда-либо существовавшее воспоминание. Когда он говорит, каждый, повторяю каждый, слушает.
— У него также есть дар предвидения, — добавляет Йетс.
— В смысле?
— Он может видеть некоторые варианты будущего. Но он не так точен, как Хроники Акаши, — нетерпеливо вставляет Хейзел.
Предполагалось, это успокоит меня? Потому что это не так. Совсем не так. Плечи поникают.
— Азраил говорил что-то о Смерти.
Снова мои хранители обмениваются загадочными взглядами.
— Прекратите, — требую. — Прекратите смотреть друг на друга так, словно у вас есть от меня секрет. Я устала от этого. Я устала чувствовать себя виноватой за то, в чём не виновата.
Вокруг ни звука, пока угасает эхо моих слов. Наконец, Йетс нарушает тишину.
— Я бы не делал так перед судьями.
— Буду иметь в виду, — говорю, делая глубокий вдох. — В общем, он там?
— Кто? — спрашивает Йетс.
— Смерть.
— Нет, но я уверена, он появится, — Хейзел отводит взгляд, её нежелание смотреть мне в глаза не вселяет уверенности.
— А Гидеон? — спрашиваю в панике. — Он может рассказать им, что произошло.
Йетс качает головой.
— Он всего лишь жнец. Суд не станет слушать никого, кроме Смерти.
— Которого там нет, — напоминаю ему. Мои колени подгибаются, Йетс хватает меня за локоть.
— Я так влипла, — простанываю я.
— Похоже на то, — соглашается Хейзел.
Перевожу на неё взгляд.
— Я думала, предполагается, что ты мой ангел-хранитель. Разве ты не на моей стороне?
— Я на твоей стороне. Я просто не хочу вселять в тебя надежду, когда всё против тебя.
— Потому что я всего лишь испорченная принцесса, которая заботится только о себе. Не так ты говорила? — раздражённо бормочу. — Почему никто здесь не видит, что я жертва?