Она кладёт руки на колени и спокойно улыбается.
— Произошёл ужасный случай — старость. Боюсь, мне уже никогда не исполнится сто один.
Что полагается говорить тем, кто только что сообщает тебе, что прожил целый век?
— Это, хм, слишком плохо? — бормочу, поворачиваясь к жнецу.
— Ты должен всё исправить, — заявляю я, не в силах больше скрывать отчаяние, и вцепляюсь в его руку. — Я должна вернуться. Я просто никак не могу позволить Фелисити украсть мою корону. Эта предательница, вероятно, уже измеряет свою жирную голову.
— Можешь просто расслабиться? — шипит он, вырывая плащ и отворачиваясь.
Опускаюсь на сиденье. Расслабиться? Он с ума сошёл? Как я могу расслабиться, когда я… мертва? А потом осознание обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Чёрт, я действительно мертва. Роняю голову на руки, и чувствую, как последнее дыхание покидает тело, и меня охватывает холод. Пытаюсь удержать мозг от принятия того, что происходит. Если я отрицаю, это не реально. И это не может быть реальным. Моя жизнь только начиналась, нет, начинается. Это неправильно. Несправедливо. Я просто не могу быть… мёртвой.
ГЛАВА 2
Двери открываются снова, и жнец выпускает всех на пустую станцию. Всех, кроме меня. Я отказываюсь пошевелиться. Что, если я сойду с поезда и никогда уже не смогу вернуться? Ни за что. Останусь до тех пор, пока поезд не повернёт обратно.
— Выходи, — командует Гидеон.
Игнорирую его. С чего я должна облегчать ему жизнь?
— Я не шучу, — произносит он. — У меня есть график.
Его слова заставляют меня посмотреть на него.
— Ну и? У меня тоже есть. Каково это чувствовать, что всё идёт не по твоему графику?
Он опирается на косу.
— Послушай, девочка. Не знаю сколько раз ещё тебе повторить, что я не в силах исправить сложившуюся ситуацию.
— Чудесно, — отвечаю я. — В таком случае я просто поеду обратно и буду кататься до тех пор, пока ты всё не исправишь.
— Это не так работает. Пути назад нет. Только один путь. Мы сможем разобраться, только если ты поднимешься, пройдёшь через двери и пойдёшь на регистрацию вместе со всеми. Вот как это работает.
Обожаю, как он продолжает изображать саму невинность. Однако, если он говорит правду, то катание на поезде ничем не поможет. Я могу быть пассивно агрессивной, но я не тупая.
— И что, на этой регитрации мне помогут?
— Они лучше меня знают, что делать. Уверен, такое случалось раньше.
— Только не с тобой, — говорю, усмехаясь.
Он кивает.
— Верно.
Я нехотя встаю, выхожу из вагона и иду по короткому терминалу, который соединён с длинным холлом. От пола до потолка всё покрыто белым мрамором. Похоже на прогулку по ярко освещённому мавзолею. Добавляет жути то, что я вообще ничего не слышу. Ни эха шагов, ни даже звука поезда, отправившегося к следующей остановке. Полнейшая тишина. Я даже не слышу собственное сердцебиение. Наверно, как и лёгкие, сердце больше не работает.
Прочищаю горло, чтобы удостовериться, что хоть уши ещё работают. Жнец поворачивает ко мне голову.
— Прости, — произношу я. Жду минуту. Неужели я только что перед ним извинилась? Да что со мной? ЭрДжей Джонс никогда ни перед кем не извиняется. Никогда. И почему вообще я должна что-то мрачному парню? Это его вина. Ещё один плюс — я всё ещё могу говорить.
— Что происходит на регистрации? — спрашиваю я.
Он презрительно смотрит на меня.
— Тебя регистрируют, — отвечает он очень медленно, словно убеждён, что я не понимаю смысла слов, которые произнесла.
Смотрю на него со всей ненавистью, на которую только способна. Учитывая обстоятельства, выходит неплохо.
— Спасибо. Это я и без тебя поняла. Что конкретно подразумевает регистрация?
Он вздыхает.
— На регистрации тебя регистрируют и дают запись всей жизни.
— Как DVD?
— Вообще-то, они используют лазерные диски.
— Лазерные… что?
Жнец смотрит на меня с раздражением.
— Ты когда-нибудь закончишь с вопросами? Сама суди: если бы у альбома и DVD был ребёнок, то он выглядел бы как лазерный диск. Устаревшая технология из восьмидесятых и девяностых прошлого века.
— Альбом? — переспрашиваю я.
— Не знаешь, что такое альбом?
Несмотря ни на что, мне нравится смотреть, как он бесится от моих вопросов. Вопросы — одно из многочисленных оружий в моём словесном арсенале.
— Расслабься, я знаю, что это. Видела как-то в музее.
— Так вот, когда лазерные диски потерпели крах, местные учёные исправили некоторые недостатки, и мы начали использовать их для новоприбывших.