Мы с Фелисити действительно были лучшими подругами в десятом классе. Мы всё делали вместе. Но теперь она смотрит на меня с ненавистью. Мучительно пытаюсь вспомнить, что я могла сделать ей. Сначала ничего не приходит на ум, но затем словно последний кусочек паззла встаёт на место, и я вспоминаю. Летом, пока она навещала бабушку, родители заставили меня заняться благотворительностью. Я работала вожатой в лагере дневного пребывания вместе с парнем Фелисити, Джейкобом. Однажды ночью, после того, как целый особенно тяжёлый день пришлось водить толпы детей от одного развлечения к другому, небольшой группой мы отправились на ферму к одному из вожатых.
Джейкоб был на год старше, и хоть я и думала, что Фелисити могла найти кого получше, но у него была машина, а мне нужно было доехать. В общем, после того, как я быстренько приняла душ и переоделась, он заехал за мной, и мы отправились на ферму. Хочу отметить, что это был первый раз, когда мне предложили пиво, и я вовсе не хотела показаться ребёнком. Так что я выпила. Пиво было таким крепким, что меня чуть не стошнило. Но Джейкоб, как истинный джентльмен, достал мне вино. Джентльмен. Ещё до конца ночи парень моей лучшей подруги попытался поцеловать меня. Ладно, не попытался. Вообще-то, я позволила ему.
На следующее утро я чувствовала себя ужасно и не только из-за раскалывающейся головы. Я не могла поверить, что так поступила. И, пытаясь быть настоящей подругой, я во всём призналась Фелисити. Она, мягко говоря, разозлилась, но в конце концов, сказала, что понимает, что я не специально, и успокоилась. В глубине души я знала, что она врёт, но всё-таки хотела верить, что это правда. Она порвала с Джейкобом. Он спутался с кем-то ещё, и кончил тем, что стал отцом до выпускного. Оглядываясь назад, вероятно, я спасла её, но, судя по тем злобным взглядам, что она бросает на меня, не думаю, что она так на это смотрит.
Грохот книг привлекает моё внимание. Резко поворачиваюсь, и вот он: ярко красное лицо тяжело ударилось о пол.
— Отлично сделано, ботаник, — смеётся Дейв, пинком отправляя одну из книг дальше по коридору.
Вся группа взрывается от смеха.
— В самом деле, — произносит Фелисити, рот растягивается в усмешке. — Ты чуть не прошёлся по моим Луи Виттонам.
Он пытается собрать свои вещи, но ему удаётся лишь уронить очки. Закрываю глаза, когда каблук Дейва с треском разбивает их. Звук, словно бомба, разрывается в моих ушах. За ним следует истерический хохот от шкафчиков.
Мальчик на грани слёз, когда подбирает последнюю тетрадку.
— Не могу смотреть, — шепчу.
Тревор фыркает.
— Почему? Разве это не та самая идеальная жизнь, которую ты мечтаешь вернуть? — спрашивает он. — Сейчас начнётся моё любимое место.
Поворачиваюсь, чтобы увидеть, как Дейв обнимает меня.
— Что скажешь, ЭрДжей? Этот лузер мешает тебе?
Готова впрыгнуть в своё тело. Но ничего не происходит. Слышу, как я говорю:
— Именно. Беги быстрее, маленький таракан.
И снова толпа смеётся, как стая диких собак.
— Может, мне следует прихлопнуть его, — произносит Дейв. — Думаю, что сделаю миру одолжение, прикончив его.
Смотрю на Тревора.
— Я знаю, кто это. Тот парень, что покончил с собой в туалете, — проходит секунда. И ещё одна, и наконец на меня обрушивается осознание. — Не мы же заставили его так поступить, да? В смысле, мы же не перешли черту, да?
Тревор смотрит на меня пустыми глазами.
Снова поворачиваюсь к сцене. Теперь вместо смеха я слышу гогот. Могу посмотреть на всё глазами мальчика. И могу почувствовать, что он чувствует. Унижение. Смущение. Злость.
— Отправь меня туда. Я должна это прекратить. Наверно, всё уже зашло слишком далеко, но я должна попытаться.
— Не могу, — отвечает он. В его голосе слышится твёрдость. — Сцены выдаёт Судьба. Если они захотят, то ты отправишься. До тех пор ты заперта со мной.
Сцена меняется до того, как я успеваю ответить. Тот же мальчик сидит на скамейке в школьном дворе и что-то яростно рисует в блокноте.
В стороне мелькает вспышка, и тогда это случается снова.
Но теперь я готова.
ГЛАВА 17
Толчок на этот раз не такой сильный, и на то, чтобы адаптироваться к телу уходит всего несколько секунд. Мне даже удаётся не закричать, и это хорошо, потому что как только мозг и тело оказываются связаны, я понимаю, что иду прямо к учителю английского.
— Если сдашь работу до понедельника, я закрою тебе часть кредита, — произносит мисс Уолтерс.
— Хм, конечно. Спасибо, — бормочу я, пока воспоминания из новой линии жизни заменяют старые.