Выдержав удар, она говорит:
— Кто сказал, что я на Небесах? Я много чего натворила при жизни, должна тебе сказать.
Тщательно изучаю её.
— Нет. Я не куплюсь на это. Скорее всего, когда ты попала сюда, тебя ждал VIP-билет.
Она снова смеётся, и звук образует кокон счастья вокруг меня. Наклоняюсь к ней, мечтая стать маленькой и забраться на колени, чтобы оказаться ещё ближе.
— Ба, подожди, — говорю, всё ещё ощущая мурашки счастья на коже. — Хотела спросить тебя кое о чём.
— Да? — бормочет она, рассеянно перебирая мои волосы.
— Ты гордилась мной?
Жду, что она засмеётся, но она не делает этого. Вместо этого её рука замирает.
— Ну…, — начинает она, но прерывается.
Тепло сменяется холодом. Я выпрямляюсь, её пальцы держат прядь моих волос.
— Бабуля? — шепчу я. Её колебание режет меня словно нож.
Она отряхивается от своих мыслей и поднимается.
— Здесь, в Послежизни, существует правило. Как только ты оказываешься здесь, то больше не можешь врать. Даже с хорошими намерениями.
— Значит, ты не гордилась мной, — заключаю я.
— Правда никогда не бывает простой, — начинает она. — Я горжусь тем, какой женщиной ты становишься теперь, но девочкой, какой ты была до смерти, сложно восхищаться.
Мне не нужен пульс, чтобы понять, где моё сердце сломалось, — нет, разрушилось. Бабушка, моя скала, единственный человек, который, как я думала, никогда не отвернётся от меня, говорит, что я ей не нравлюсь. Или не нравилась.
— О, — всё, что получается выдавить из себя. Что ещё остаётся?
Она снова садится рядом со мной и берёт мои руки в свои. Пытаюсь вырваться, но она сильнее, чем я помнила.
— Понимаю, как плохо это звучит. Если бы я могла соврать, я бы попыталась. Но ты должна понимать, что женщина, которой ты становилась, была эгоистичной и наглой. Понимаю, не твоя вина, но, милая, это правда. Я люблю тебя больше всего на свете. Всегда любила. Но ты задала вопрос, и я не могу соврать.
— Ты уже говорила, — убито напоминаю я.
Она приподнимает мою голову, заставляя посмотреть прямо ей в глаза.
— Знаешь ты это или нет, но тебе удалось совершить огромные изменения в твоей жизни. Для начала, ты выстояла против хулиганки, которая намного больше тебя. Поступив так, ты начала развивать в себе силу стоять за своих друзей, что очень непросто. Я не могу сказать, как много эти два выбора изменили в тебе.
— И теперь, когда я другая, ты любишь меня больше? — спрашиваю, отворачиваясь от неё.
Но бабушка не собирается отпускать меня так просто. Она разворачивает меня, не позволяя игнорировать её.
— Послушай меня, юная леди. Не смей даже на одну секунду думать, что я не любила тебя. Я всегда любила тебя и всегда буду любить. Это никогда не изменится. Но ты спрашивала о другом. Ты спросила, гордилась ли я тобой. Не в то время. Та девушка, которой ты сейчас являешься, та женщина, которой ты станешь — это именно тот человек, которым тебе предначертано быть. А не какой-то копией своих друзей. И уж точно не тем, кто чувствует себя лучше, когда заставляет других чувствовать себя хуже. Тебе предначертано быть уникальной, как сейчас.
Пытаюсь сдержать слёзы.
— Почему ты ничего не сказала? Я бы изменилась, если бы ты сказала. Я всегда хотела, чтобы ты гордилась мной.
Она поднимается, и я слышу, как скрипят её колени.
— Проклятие облика, в котором я вышла к тебе, — произносит она с сухим смешком. — Старые недуги вернулись вместе с ним. Но не волнуйся. Только звучит ужасно. Я ничего не чувствую.
Слабо улыбаюсь, что уже неплохо.
— Я не хотела быть разочарованием, — говорю, глазами моля о прощении. — Думаю, стала такой, приобретя популярность. Наверно, каким-то образом я потеряла себя.
— Удивительная вещь — потеря. Ты всегда можешь найти, если искать достаточно усердно.
Бабулина мудрость хоть жёсткая и честная, но всё же наполнила меня надеждой.
— Пару минут назад ты спросила, почему я ничего не сказала, — произносит она. — Может, и стоило. Я надеялась, ты найдёшь свой путь сама, потому что поймёшь, что так верно. А не потому что пытаешься сделать меня счастливой.
Я точно понимаю, о чём она говорит. И она права. Я бы сделала всё, что она скажет.
— Знаешь, — говорю, выдавливая улыбку. — Я уникальна. Все остальные были копиями.
— Действительно, — отвечает она, легонько похлопывая меня по щеке.
Уютная тишина обволакивает нас, но я знаю, что она не может продлиться вечно.
— Мне осталось разобраться с ещё одним призраком, да?
Она кивает.