— Да, — отвечает она, глядя прямо на меня. — Она была лучшей подругой моей дочери.
— Также ты была её первым проводником, верно?
— Да, — снова отвечает она.
— Как бы ты описала ЭрДжей в то время, когда ты знала её?
— Вы имеете в виду время, когда я была жива? — Анжелика вопросительно смотрит на Сала.
Он кивает.
— Она была точно такой же. Немного стеснительная сначала, но когда они с Эбби были вместе, то представляли собой хихикающую бомбу.
— Когда это изменилось?
Грусть наполняет Анжелику.
— В ночь, когда я умерла, полагаю. Очевидно, меня там уже не было.
— Думаю, показания должны касаться только того времени, когда ты была жива, — указывает Азбаух.
Анжелика не смотрит на Азбауха, а ждёт, когда Сал продолжит.
— Когда в следующий раз ты контактировала с ЭрДжей? — спрашивает он.
— Я была её первым проводником, — отвечает она.
— Как это произошло?
Анжелика смотрит куда-то поверх моего плеча и затем продолжает:
— Смерть спросил, могу ли я помочь ему в одном деле. Он сказал, есть девочка, чью душу забрали преждевременно, и хотел знать, помогу ли я ей в первом испытании, назначенном судом.
— И что ты ответила?
— Ну, очевидно, что я согласилась, иначе меня бы здесь не было.
Где-то сзади раздаётся негромкий смешок, и даже Сал улыбается.
— Разумеется. Смерть сказал, кто была эта девочка?
— Нет, и я не спросила, — качает головой Анжелика.
— Когда ты узнала, что это ЭрДжей? — спрашивает Сал, его крылья простираются как раз достаточно, чтобы он не сел на них, когда он наклоняется к столу.
— Смерть показал мне видео обзор из жизни девочки, чтобы у меня сложилось впечатление о том, что будет происходить дальше. Именно тогда я поняла, что речь идёт об ЭрДжей.
Теперь я понимаю. Вот почему она так злилась на меня, когда я впервые встретила её. Она уже знала, что я бросила Эбби одну с теми девчонками.
Анжелика смотрит на свои ладони, и Сал подходит к ней.
— Когда ты поняла, что это ЭрДжей, были ли у тебя какие-то сомнения по поводу того, помогать ли ей?
— Да.
Я знаю, что она может говорить только правду, но слово всё равно жалит, и я мечтаю о том, чтобы появилось что-то, что поможет мне стереть этот момент из всех линий.
— Но только мгновение, — быстро добавляет она.
— И что заставило тебя поменять мнение?
— То, что они были всего лишь детьми, а дети совершают ошибки. Я видела, что ЭрДжей напугана, однако я не могла понять, что именно спровоцировало её поведение: угроза физического насилия или угроза того, что пострадает её репутация.
Сал кивает.
— Это единственная причина? Ты думала, что она заслуживает второй шанс?
Она грустно улыбается.
— Нет. Я хотела, чтобы она заступилась за мою дочь, а не убежала.
— Почему?
— Простите?
Сал мягко смотрит на неё.
— Почему ты так сильно хотела, чтобы ЭрДжей изменила прошлое?
Анжелика опускает взгляд.
— После моей смерти моя дочь прекратила улыбаться. Она прекратила быть той маленькой девочкой, которая собирает одуванчики и дарит их мне с таким видом, словно они были самыми прекрасными розами, созданными Матерью Природой. Она стала тенью той девочки, которой была. Она была потерянной, грустной и испуганной, — Анжелика смотрит на меня, и я опускаюсь на своём стуле. — Я хотела, чтобы жизнь моей дочери была лучше. Если бы ЭрДжей смогла изменить будущее Эбби, тогда я бы прекратила наконец переживать за неё, и упокоилась бы с миром.
— Всё это очень трогательно, Анжелика, — перебивает Азбаух. — Ты такая преданная мать. Полагаю, ты бы сделала всё, что угодно, лишь бы помочь своей дочери?
Анжелика вскидывает голову.
— Не могу понять, на что вы намекаете.
Могу увидеть огонь в её глазах. Азбаух разбудил мать-медведицу.
Его это, кажется, не волнует.
— Ты пыталась влиять на решения мисс Джонс?
— Нет. Не думаю, что это возможно. Так как я была её первым проводником, Смерть дал мне чёткие указания о том, что она должна знать перед тем, как начнётся первое испытание. Я бы не могла ничего изменить, даже если бы захотела.
— И ты воздержалась от чтения лекций и попыток пристыдить её, чтобы она смогла сделать такой выбор, который пошёл бы на пользу Эбигейл?
Анжелика выглядит виноватой.
— Не совсем, — начинает она. — Я думала, что смогу говорить с ней, как с любой другой душой. Я немного работала с психологами, особенно, когда прибывают матери маленьких детей. Думала, я была готова к тому, что увижу.