ГЛАВА 34
В зале нет ни одного человека, который бы не плакал. Я аккуратно сворачиваю листок и отхожу от микрофона. Не обращая внимания на всхлипы и шмыгающие носы, занимаю своё место. Всё, что я слышу — лишь стук собственного сердца, и клянусь, оно пропускает удары из-за пропасти, образовавшейся после смерти Мадлен.
Опускаю глаза, чтобы скрыть слёзы. Откидываюсь на сиденье и смотрю на миссис Квинн, слабо улыбнувшись, когда она повернулась и похлопала меня по ноге. Мама, сидящая рядом, кладёт руку мне на плечо и пытается притянуть меня ближе, но я отмахиваюсь. Я не хочу обидеть её. Сначала думаю, что объясню ей позже, как тяжело мне сейчас дышать, и как я с криком готова убежать в другую комнату, если кто-то ещё попытается успокоить меня. Но затем я слышу голос Мадлен, произносящий правило номер один — о семье.
— Я люблю тебя, — шепчу, нагнувшись, в мамино ухо.
Напряжение в её теле сменяется облегчением во взгляде. Может, мне и не нравится то, что она сделала с нашей семьёй, и уж точно я не одобряю её измену, но она моя мама. Я люблю её, и этого точно ничто никогда не изменит.
Остальная часть службы проносится, словно один миг. Несколько девушек из хора поют жизнеутверждающие и вдохновляющие песни, пока изображения Мадлен сменяют друг друга на экране. Сидящий рядом Дэниел вдруг напрягается и вздрагивает. И хоть я и боюсь, что любой физический контакт может стать для меня последней каплей, после чего я разрыдаюсь, я всё равно беру его за руку, как человек, который разделяет его боль. Он вцепляется в меня, словно в спасательный круг, и хочу сказать ему, что он делает мне больно. Но молчу, потому что боль служит напоминанием о том, что я жива.
Когда священник заканчивает речь, Дэниел мужественно встаёт и присоединяется к мужчинам, которые несут гроб, чтобы вынести любовь всей своей жизни из здания, старательно избегая заплаканных людей. Интересно, сможет ли он когда-нибудь полюбить кого-то так, как любил Мадлен?
И именно в этот момент я слышу шёпот.
— Он полюбит. Однажды. Будет непросто, но он полюбит.
Не могу объяснить, что случилось, но я улыбаюсь голосу, даже несмотря на то, что он только в моей голове. Я понимаю, что она одобряет то, что он будет двигаться дальше. Наблюдаю за процессией и пытаюсь выкинуть из головы тот факт, что слышу голос мёртвой подруги. Позволяю мыслям унести меня к тем ночам, когда мы разговаривали с ней в больнице. Я всегда могла определить, что до меня здесь был Дэниел по радостному сиянию на её лице. Улыбаюсь, вспоминая, как она рассказывала мне об их первом поцелуе. Она светилась от счастья. Тот час в конце дня сделал оставшееся время сносным.
Удивлённо оглядываюсь, когда все вокруг встают и начинают собирать вещи. Всё кончено. Всё, через что мне осталось пройти — миг, когда её на самом деле положат в землю. Автоматически я поднимаюсь, борясь с желанием сбежать. Только семья и несколько друзей будут сопровождать тело к могиле. Остальные, скорее всего, пойдут домой или на обед, устраиваемый церковью. Те, кто отправляются на кладбище, поедут вместе с гробом на поджидающем катафалке.
Дэниел поедет за седаном, в котором находятся родители Мадлен. С водительского места он глазами умоляет меня поехать с ним. Делаю знак подождать и подхожу к машине родителей.
— Эй, не против, если поеду с Дэниелом? — спрашиваю, закусывая губу. Заговариваю впервые после речи на сцене, и звук выходит скрипучим и слабым.
— Он разве не едет со своими родителями? — уточняет мама, оглядываясь через плечо. — Ты уверена, что он сможет вести?
— Не думаю, что он захочет вернуться сюда за машиной, — предполагаю я, не желая давать ей повод ответить «нет». — И он в состоянии вести. Если что, я помогу ему сосредоточиться.
— Конечно, можешь. Увидимся там, — подаёт голос папа.
— Спасибо, — произношу с улыбкой и бегу к машине Дэниела, пока мама не успела наложить вето на его разрешение.
— Готов? — осведомляюсь через окно. Пытаюсь говорить бодро, но попытка с треском проваливается.
Он кивает и оседает в кресле, одним быстрым движением заводя зажигание. Я молчу, пытаясь предотвратить очередную лавину слёз, которая грозит обрушиться. С возобновившейся решимостью пройти через этот день я щёлкаю магнитным пурпурным флажком, который сотрудники похоронного бюро установили на крыше автомобиля, чтобы обозначить нас как часть похоронного кортежа, и забираюсь внутрь. Процессия направляется в Индианаполис, где у семьи Мадлен есть место на кладбище. Интересно, они купили его до или после того, как их дочь заболела? Полагаю, теперь это не имеет значения.