Репортер: Здешние заболевания и способы их лечения отличаются от европейских. Что составляет главную трудность в вашей работе?
Врач: Больше всего меня угнетают толпы людей осаждающие кабинет, заполняющие залы ожидания, коридоры и даже улицы. Госпиталь всегда переполнен пациенты лежат на полу, на земле. Вы можете здесь увидеть на полу ребенка с капельницей. Ежедневно умирает трое-пятеро детей. Через консультацию в день проходит триста-четыреста пациентов. Я лично каждый день принимаю по сотне больных. Таких консультаций в Ниамее пять, и все они переполнены.
Репортер: Вернемся к вашей педагогической функции. Чему вы учите прежде всего?
Врач: Мы показываем способы приготовления пищи. Начинаем с азов. Объясняем, почему нужно брать пищу ложкой с тарелки, а не руками прямо с земли. Учим мыть и варить овощи и фрукты. Внушаем, что необходимо спать под москитной сеткой.
Репортер: Научились ли вы спокойно реагировать на все здешние драмы?
Врач: Нет, я каждый день прихожу домой разбитым. Нельзя спокойно смотреть на трехлетнего ребенка, который весит четыре килограмма. Это — живые трупы. Случается, что мне приносят для осмотра мертвого ребенка.
Репортер: Верите ли вы в возможность скорого улучшения здоровья жителей этой страны?
Врач: Если катастрофа не повторится и люди вернутся в свои дома и если мы сумеем добраться до всех, самых отдаленных уголков, тогда, возможно, с годами что-то изменится.
Репортер: Как быстро это может произойти?
Врач: Не знаю… Возможно, добыча урановой руды будет своего рода стимулятором… Всем известно, какие чудеса пришли в пустыню вместе с нефтью.
ВЕРХНЯЯ ВОЛЬТА
Самаритяне и шакалы
Улица Шанси — одна из центральных в Уагадугу — ведет прямиком на кладбище. Мало у кого в Уагадугу, как, впрочем, и во всей Верхней Вольте (с августа 1984 г. — Буркина Фасо. — Ред.), есть какая-либо перспектива на будущее. Многим не удается попасть даже на кладбище.
Но иногда бывает, что кому-нибудь да и засветит надежда!
Прекрасные шансы на будущее были у вице-председателя Национального Комитета по вопросам засухи майора Уэдраого. Майор воровал продовольствие, предназначавшееся для голодающих. Он принадлежал к числу тех представителей власти, которые поспешно сколачивают состояния под видом помощи пострадавшим от засухи. Однако вице-председателю не удалось осуществить свою мечту. Он был арестован вместе с тридцатью другими деятелями, обвиненными в краже общественного имущества.
Толстощекого поручика Каборе я впервые увидел на экране телевизора в ресторане «Эндепанданс» («Независимость») (в Верхней Вольте есть собственный телецентр, притом работает он не на нефти, как утверждаю! злопыхатели, а на электричестве). Поручик говорил о том, что следует по-новому распорядиться средствами, ассигнованными для помощи жертвам засухи, об энергичных действиях армии, которая не допустит ошибок прошлого. Через два дня этот человек принял меня в своем кабинете.
Жандармский поручик Кристоф Каборе, преемник майора Уэдраого в Комитете по вопросам засухи, когда разразился скандал и виновные были арестованы, из далекой провинции был приглашен в столицу. Теперь ему предстояло заняться распределением и транспортировкой продовольствия для голодающих. Все надеялись, что он будет честен.
В зале ожидания перед кабинетом сидели трое мужчин в мундирах. Машинистка одним пальцем выстукивала какой-то текст. С кондиционера капала вода. Все молчали, время от времени глубоко вздыхая.
Человек в мундире сержанта ввел меня и моего спутника, представителя организации МПП в Верхней Вольте Пьера Кордо, в кабинет. Началась беседа, длившаяся не менее часа, во время которой обе стороны старались не затрагивать тем, связанных с недавним скандалом в комитете.
До приезда в Уагадугу поручик Каборе выполнял очень важную государственную миссию: он был ответствен за строительство дорог в северной части страны. Дороги здесь необходимы для перевозки продовольствия и лекарств в районы, пострадавшие от недавнего стихийного бедствия. К сожалению, это дело поставлено из рук вон плохо.
За спиной поручика висела карта, на которой были обозначены важные транспортные артерии. Каборе то и дело обращался к этой карте.
Репортер: Некоторые новые дороги ведут к границам соседних государств. Существует ли какая-либо координация работ с этими странами?
Каборе: Откровенно говоря, каждый действует сам по себе.
Репортер: Помешали ли недавние обильные дожди транспортировке продовольствия? Не разрушили ли они вновь построенных дорог?
Каборе: Во многих местах перевозка приостановилась. Мы изо всех сил старались спасти положение. Какую жестокую борьбу нам пришлось вести! С каким трудом мы доехали до Дори! Но в одном месте дорога оказалась полностью блокирована. Автомобили тонули в грязи. Потребовалось двенадцать часов, чтобы одолеть отрезок в сто девять километров.
Репортер: Я слышал, что многие селения были разрушены и немало людей погибло? Удалось ли вам сохранить продовольствие?
Каборе: И здесь были потери. Мы пытались строить вблизи от дорог временные склады для зерна вместимостью по шестьсот тонн.
Репортер: В прессе много пишут о наступлении Сахары на юг. Говорят, что пустыня поглощает ежегодно пятьдесят километров плодородной земли.
Каборе: Журналисты преувеличивают… Это журналистская порнография.
На письменном столе лежал цветной том «Малого Лярусса». Слова «порнография» в том новом значении, в каком оно только что было употреблено, там нет…
Не могу не коснуться опасной темы.
Репортер: Говорят, много товаров, предназначенных для голодающих в Верхней Вольте, попадает на черный рынок. Если это правда, то как вы с этим боретесь?
Каборе: Около ста человек, главным образом военные, контролируют базары и магазины. Особенно внимательно следят за тем, откуда товары. Дело это очень трудное.
Пьер Кордо был явно смущен тем, что я коснулся столь щекотливой темы. Чтобы сгладить впечатление, я из вежливости перешел на другую.
Репортер: Сколько лет нормальной погоды и хороших урожаев потребовалось бы Верхней Вольте, чтобы стать на ноги?
Каборе: Если в ближайшие годы не будет засухи, иностранные государства смогут сократить объем помощи.
Нашу беседу прервал сержант. Он сообщил, что из Дори прибыли трое военных и хотят, чтобы их немедленно приняли. Сержант при этом смотрел на нас так выразительно, что мы почувствовали себя уже по ту сторону дверей.
В машине возникает спор о коррупции. Действительно ли это очень серьезно, или пресса преувеличивает? Пьер Кордо, большую часть жизни проживший в Африке, как и толстощекий поручик, склонен считать это «журналистской порнографией». К чему поднимать столько шума вокруг нормальных явлений, существующих во всех странах континента испокон веков? Между тем министр планирования комендант Антуан Дакур, прижатый возмущенной общественностью к стейке, недавно признал, что украдено шестьдесят тонн зерна и что при распределении продуктов были допущены «некоторые нарушения». По неофициальным источникам, в течение последних двух лет на черный рынок ежемесячно попадало от двадцати до тридцати тонн зерна. На самом же деле, как мне сказал один знакомый врач, речь идет не о десятках, а о тысячах украденных тонн. Союз учителей Верхней Вольты опубликовал заявление, в котором говорится о расхитителях общественной собственности, занимающихся «людоедством по отношению к целому народу».