Во время пребывания в Чаде я постоянно встречал французских солдат, наблюдал, как свободно расхаживают по столице офицеры и солдаты, прибывшие из-за Средиземного моря. Можно ли предположить, что они не знают ни о враждебных высказываниях Томбалбая, ни о поспешной ликвидации французских названий городов и улиц, ни об африканизации имен, ни о программе провозглашенной в 1973 году «культурной революции»?
В 1973 году президент разогнал ППЧ и создал организацию, призванную объединить весь народ, — партию Национальное движение за культурную и социальную революцию. В то время как французы посылали в Нджамену специалистов и деньги, а французские солдаты стреляли во врагов президента (он же — генеральный секретарь партии), радио и газеты Чада клеймили неоколониализм и международный империализм, выступали против западных влияний в области культуры и социальных отношений.
Следующей задачей Томбалбая, освободившего «по долгу службы» свою страну, было «нравственное и духовное обновление народа». Что это означало? Прежде всего — поддержание африканских традиций. Он призвал народ не забывать эти «подлинные ценности». На практике это выражалось в воскрешении множества таинств и мрачных обычаев африканских джунглей. Выполняя старинные обряды, все «соотечественники» должны якобы почувствовать некую метафизическую связь между собой и, кроме того, что особенно важно, постичь благотворность деяний «великого соотечественника», который со всех портретов смотрит на них своими асимметрично расположенными глазами из-под леопардовой шапочки. По сообщениям еженедельника «Таймс», множество неразумных врагов великой идеи президента уже поплатились жизнью за критические выступления и неповиновение, многие умерли во время или после «посвящения».
Нет, ни «великий соотечественник» Нгарта Томбалбай, ни французы, ни Мухаммед, ни султаны Канема и Вадаи и прочие крупные феодалы не могут, как бы они этого ни хотели, именоваться спасителями страны. Все они, кто в большей степени, кто в меньшей, лишь терроризируют Чад, измываются над четырьмя миллионами его жителей, сосут жизненные соки из несчастного народа. Величайшим же благодетелем и одновременно жесточайшим тираном является здесь климат. А в последние годы — и такое случается в истории — климат стал настоящим палачом чадцев. Начиная с 1965 года в Чаде не прекращается катастрофическая засуха, в некоторых районах на севере страны за девять лет (включая 1974 год) не выпало ни капли дождя.
В этом районе Африки климатические условия почти никогда не были благополучными. Затяжные циклы дождей и сильных наводнений (1870–1892, 1934–1936, 1950–1964) чередовались с еще более длительной засухой (1830, 1893–1924, 1936–1947, 1965–1973). В то время как на юге страны тысячи людей и животных тонут в водах разлившихся рек, на севере тысячи погибают от безводья.
Однажды утром на берегу реки Шари меня настиг проливной дождь. За полминуты я промок до нитки. Ша-|>н, которая в последние годы несла мимо Нджамены 17 миллионов кубических метров воды ежегодно (вместо 40 миллионов по норме), взбухала на глазах. Однако через полчаса солнце вновь будто молотом било по голове, а недавний ливень ушел в область воспоминаний.
Но бывает иногда, что природа вдруг на несколько лет одарит милостью эту землю, и все — люди, животные, поля — вздыхают с облегчением, и жизнь снова озаряет своими красками эту погруженную в вечную спячку страну.
У чадской трагедии всегда были свои мародеры, которые в самые тяжкие минуты старались ухватить кусок пожирнее. Так было, например, в период засухи конца XIX века, когда в Чад приехали два француза — Раба и Фурно-Лами. Первый был большим авантюристом и крупным работорговцем, второй — руководителем одной из главных колонизаторских миссий. Нелегко было гордым племенам Чада, сражавшимся с жестоким климатом, выдерживать гнет иноземных поработителей.
Ужасающая засуха, предшествовавшая наступлению дождей в 1974 году, охватила три четверти территории Чада. Тогда страна буквально кишела негодяями и ловкачами, пользовавшимися случаем быстро обогатиться Транспортировка продовольствия из-за границы оказалась поистине золотоносной жилой для продажных чиновников и банды посредников, которые вывозили часть товаров (например, хлеб и сухое молоко) на тайные склады и затем продавали населению по спекулятивным ценам, организовывали реэкспорт товаров. Еще одним источником легкого обогащения была доставка продуктов в другие районы страны.
Ко всему прочему засуха используется в Чаде как орудие убийства. «Великий соотечественник» запрещает доставку продовольствия в районы, охваченные мятежами, а также туда, где население враждебно относится к правительству.
Газеты сообщают, что в некоторых деревнях на севере Чада, где в течение девяти лет не было дождей, матери отказываются брать для детей продукты: редкая и нерегулярная помощь может только продлить агонию.
Даю двум ребятишкам-нищим пачку подмоченных бисквитов. Съедают с жадностью, слюни так и текут по подбородкам. Хорошие манеры придумали люди, никогда не знавшие голода.
Под аркадами домов на Аллее генерала де Голля (это название пока сохранилось) меня хватает за руку полицейский. Я как раз фотографирую нищего на фоне плаката, рекламирующего «культурную революцию» в Чаде. Имеете разрешение на фотографирование? Если нет, прошу следовать за мной… Я открыл было рот, чтобы объясниться и попытаться избежать ареста, как кто-то рядом со мной сказал:
— Оставь его, Жак, он со мной.
А, мой знакомый, французский торговец!
— Выпьем пива?
Охотно соглашаюсь. За бутылкой гали француз подытоживает свои впечатления от Чада.
— Законы — традиционные, конечно, — соблюдаются только на плавучих, отрезанных от мира островах озера Чад, населенных полудикими племенами будумас и курис. Жить там дьявольски трудно. Во всех прочих местах — благодать, покой, дешевая любовь. Чудесная страна!
Прошло несколько месяцев. В «чудесной стране» произошли события, которые изменили политическую обстановку к востоку от великого африканского озера.
Однажды — это случилось воскресным утром — чадская армия совершила государственный переворот. Бои продолжались несколько часов, «великий соотечественник» был убит. Во главе взбунтовавшихся войск стал генерал армии Ноэль Одингар. Правительство возглавил выпущенный из тюрьмы бывший верховный главнокомандующий чадской армией Феликс Маллум[7]. Так закончилось пятнадцатилетнее правление одного из самых жестоких диктаторов Черного континента.
Специалисты по этой стране утверждают, что свержению Томбалбая способствовал мятеж на севере страны, существенно подорвавший силы правительства. Незадолго до переворота президент, узнавший о заговоре в армии, приказал арестовать часть офицеров армии и некоторых полицейских, однако это ему не помогло.
Через несколько месяцев после переворота из Чада были выведены все французские войска[8].
Новые правители разогнали все административные и политические организации и учреждения. Они развернули разоблачительную работу, направленную на дискредитацию действий «великого соотечественника» и его правительства, выступили против принудительной «чадизаиии» и преследований немусульманского населения. Вскрылась масса скандальных дел, например расхищение государственного имущества, в котором активное участие принимали продажные чиновники из государственного аппарата.
7
Феликс Маллум стоял у власти до 1979 г. Потом его сменил Уэддей Гукуни, возглавивший переходное правительство Национального единства (см. примеч. 2).