– Я не о том, Годфри. Что еще она могла сказать? Очень может быть, что как раз сегодня она сознавала смысл своих слов, хотя, возможно, никогда не сознавала его раньше. Трудно сказать. Может быть, она действительно испытывала те чувства, о которых говорила. Очень многие на ее месте испытывали бы то же самое. Даже самые дурные, глупые, неуравновешенные и эгоистичные люди на свете.
– На мой взгляд, дружище, ты слишком мудрено все завернул. Мой тебе совет – принимай Корделию такой, какова она есть, как и любого другого человека. Кто такая эта особа с мужем на поводке, как ее там? Хобс? Нобс?
– Добс. И он тоже Добс.
– В этом я не сомневался. Его я видел всего минуту, но за это время он успел каким-то образом пронюхать, что я – бывший муж Корделии, а также недвусмысленно выразить свое изумление, что, оказывается, на свете целых два таких идиота, а если два, так ведь может быть и больше? – Годфри содрал с себя очки и принялся яростно растирать кулаком веко. – Ее-то я сразу раскусил. В смысле, понял, к какой категории она относится. Корделина служка. Или прислужница. У нее всегда был дар приманивать таких вот недотеп и заставлять их выполнять свои подчас очень обременительные поручения без малейшей надежды на ответную услугу. Однажды, когда мы еще жили в Айвере, у нас был званый обед, точнее, у нее был один из ее званых обедов, и всю работу, вплоть до натирания дверных ручек, делали… сейчас уже не помню кто, их было штук пять-шесть, в разное время. И их не только не позвали на обед, но они даже этого не ждали. Ты только подумай.
Ричард в это время думал о том, что за время их совместной жизни ничего такого не было. Он промолчал.
– Причем некоторые из них были вполне разумными существами. Я никогда не мог понять, что их в ней привлекало. У нее ведь что внутри? Пустошь. Тундра.
Годфри с небрежным тактом и неспешностью расплатился с таксистом. Наблюдая за этой процедурой Ричард поразился, как, почти не двигая лицевыми мускулами и уж всяко не раскрывая рта, таксист сумел с удивительной ясностью выразить свое глубочайшее презрение к Годфри и ко всему, что тот в себе воплощает. Тому способствовали полная неподвижность позы и опущенная челюсть при сомкнутых губах. Ричард уже решил было, что у него попросту разыгралось воображение, но тут ему отвесили личную двухсекундную дозу того же самого.
– А таксист – развеселый парень, – заметил Годфри, когда они шагали к «Дому». – Думаю, мы не потрафили ему тем, что вышли возле этого дома. Ему не нравятся люди, которые ходят в такие места. Хотя, конечно…
– Вот если бы это была она, он бы пулей вылетел из своего паршивого такси, и открыл бы ей дверцу, и помог выйти, и поклонился бы, и шаркнул бы ножкой, и поцеловал бы ручку.
– А кроме того, еще и денег бы не взял.
– Вполне возможно.
Годфри остановился перед самой дверью, и они посмотрели друг на друга.
– Почему ты на ней женился, Годфри?
– О Господи. Ну, она была очень хороша собой, все такое. С тобой ведь так же получилось, верно?
– Да, но только должно было быть еще что-то, о чем мы забыли. Наверняка.
– Теперь поди вспомни, правда?
Глава шестнадцатая
– Корделия из того типа женщин…
– Еще раз о ней упомянешь, и я ухожу, – проговорил Ричард свирепо. – Пока я здесь, об этом ни слова. И вообще, она не из типа женщин.
– Я вообще не уверен, что она из типа женщин, – вставил Годфри.
– О Господи, – вздохнул Криспин, переводя взгляд с одного на другого. – Я ведь просто пытался помочь по мере сил, всего-то. Но ты хоть понимаешь, что она… что вырваться от нее – не легче, чем сбросить Нессову рубашку.[10]
– На липучках, смазанных суперклеем, – вставил Годфри.
– Он у нас всегда был силен по части остроумия, – заметил его брат.
– Вообще-то, снять ее не составляло никакого труда, – сказал Ричард. – Яд начал действовать на Геракла, как только он ее надел.
– Слушай, ты не в зале заседаний у себя на кафедре, – напомнил Криспин.
– Какой там зал заседаний. А если бы он там и был, ты же не думаешь, Боже упаси, что хоть кто-то на моей кафедре слышал про Геракла.
– Занятная штука, эта Нессова рубашка, – заметил Годфри. – Еще более интересный образ, чем я думал.
– Причем Геракла убивал его собственный яд.
– Тем лучше.
– Пойдемте выпьем, – предложил Криспин.
– Я не буду. – Ричард был тверд. – И… слушайте, у вас тут замечательно, мне сразу полегчало, но мне надо как следует подумать. Зал заседаний навел меня на мысль… кроме всего прочего. У вас не найдется для меня места, где-нибудь в доме? Чтобы я мог засесть там один, никому не мешая?
10
Нессова рубашка – образ из греческой мифологии. Жена Геракла Деянира уговорила мужа надеть одежду, пропитанную кровью кентавра Несса, в надежде вернуть его любовь. На деле кровь была ядовитой, и яд погубил Геракла.