На призыв нежданно простецкого звонка без промедления явился гладко выбритый мужчина лет шестидесяти, в поношенных серых фланелевых брюках и в теплой рубахе.
– А, милости просим, – проговорил он приветливо с американским акцентом. – Никак доктор Вейси и мисс Данилова?
– Они самые. Мы хотели бы видеть мистера Котолынова.
– А вы его и видите, и будете видеть, пока не повернетесь ко мне задом. Я Котолынов. Заходите.
Внутренняя обстановка коттеджа, по понятиям Ричарда, была выдержана в сдержанно-американском стиле, точнее говоря, не в типично английском и не в восточноевропейском, впрочем, улавливал он это только по разрозненным деталям, например по мимолетному дуновению стужи, насланному кондиционером. Для начала он немного потаращился на Котолынова, который в ответ от души похохотал над ними обоими, в основном над ним.
– Я знаю, как это гнусно с моей стороны, но просто не могу удержаться. И знаете, в общем не вижу особой нужды удерживаться, потому что именно так я веду себя здесь все время. – Он помолчал. – Или почти все время. – Обернувшись к Анне, он мгновенно и всецело преобразился, как преображается всякий двуязычный человек, переходя с одного языка на другой, а может, и не только с языка на язык. – Примите мои душевные извинения, госпожа Данилова, за то, что я не сразу обратился к вам с родной речью. Это следствие жизни за пределами России.
– Конечно, – с улыбкой кивнула Анна. – Но я сразу вас узнала.
– Надеюсь, не по фотографиям, где я весь волосатый? Или, Боже сохрани, не по акценту?
– Нет, у вас вид русский.
– Дерьмо поднебесное, – высказался Котолынов, мгновенно переходя на английский. – Боже меня сохрани еще раз, только русская могла это заметить. Вы знаете английский?
– Недостаточно, чтобы говорить, – ответила Анна.
– Жаль. Мне теперь по-английски проще.
Он посмотрел на Ричарда, который высказал вслух то, о чем думал практически с самого приезда:
– Вы сильно изменились за последние годы. Я видел вас в какой-то телепередаче в середине восьмидесятых, и тогда вы были – ну, весьма и весьма русским.
Котолыновские манеры снова переменились, и он заговорил, подделываясь под англичанина:
– Ну конечно, тогда я еще был высланным русским писателем, этаким, понимаете ли, господином, с ног до головы в проблемах адаптации к новой культуре, да еще и с бороденкой – вернее, с тем, что успело отрасти за две недели. – Его опять снесло в американский акцент. – И было это довольно гнусно с моей стороны, и я тогда принял твердое решение: никогда больше не выступать в этой роли. Так, прежде чем мы все усядемся…
Анне, которой, судя по виду, удавалось уследить за общим смыслом диалога, было объявлено, что ей наверняка нужно в уборную, и чуть ли не приказано отправляться наверх. Котолынов усадил Ричарда перед широким окном, открывавшим вид на еще некоторое количество роз и непритязательную садовую скульптурку.
– Кофе, доктор Вейси? Или спиртного?
– Ни того ни другого, спасибо.
– Я признаю, что еще довольно рано, но иногда умеренная порция «Блэк Джека» со льдом в это время дня действует на меня очень умиротворяюще.
Котолынов подошел к шкафчику, напоминавшему буфет.
– Вы, похоже, досконально сменили облик.
– Здесь, в деревне, меня зовут американцем. Нет смысла останавливаться на полпути.
– А почему вы уехали из Америки?
– Я выяснил, что в Англии могу быть непохожим на других, не будучи при этом русским. Впрочем, есть и другая причина, которая, возможно, всплывет позднее. А пока скажите-ка мне, Ричард, какого вы мнения о ее стихах? Ну ладно, тогда я скажу за себя. По-моему, откровенное дерьмо.
– Значит, вы не подпишете ее обращение.
– Этого я не сказал. А как насчет вашего имени, оно там будет?
– Меня, собственно, об этом и не просили. – Ричард поколебался. – Я тоже считаю, что ее стихи – дерьмо.
– И правильно делаете, профессор, – согласился Котолынов, поднимая свою рюмку. – А на вид эта Аннушка очень даже ничего, а? – Он сделал паузу и бросил на Ричарда быстрый взгляд. – Да, я догадываюсь, что вы можете оказаться в очень щекотливом положении. И тем не менее.
Что-то такое в убранстве комнаты бросилось Ричарду в глаза – он не мог точно сказать, что именно, – что заставило его спросить:
– Вы ведь женаты, мистер Котолынов?
– Энди. Уменьшительное от Андрей. Да, женат. На американке. На сегодня я ее услал из дому.
– Вы услали из дому – американку?
– Конечно. Такое тоже возможно только в Англии. Вы уверены, что не хотите выпить? Да, я не совсем понял, что это за затея и с какой стати человеку вроде вас во все это ввязываться?