Анна коснулась Ричардова рукава, а потом пошла вперед, к машине. Появился, посмеиваясь себе под нос, Котолынов, с двумя томиками в ярких бумажных обложках, которые он вручил Ричарду. Верхний был озаглавлен «Байкальское чудище». Тогда же и позднее, по большей части позднее, Ричард прочел:
Эндрю Коттл – американец, свободно говорящий по-русски. Некоторое время учился в Москве и, поскольку отец его работал в Управлении лесного хозяйства, получил возможность непосредственно познакомиться с отдаленными уголками СССР. «Байкальское чудище» – четвертый из серии популярных романов о полковнике Томском, действие которых разворачивается во времена царей на русском «диком Востоке». «Вашингтон пост»: «Коттл разработал свой собственный жанр крутой, забористой приключенческой книги без школярской героики Флеминга». «Обсервер» (Лондон): «Шпионские приключения в старой России, за тысячи верст от банальностей холодной войны».
Все еще ухмыляясь, Котолынов следил, как Ричард пробегает строки глазами.
– Хочу вас сразу заверить, – проговорил он по-английски, – что все киргизы, туркмены и прочий сброд здесь абсолютные сволочи, и всем глубоко наплевать, какое там хреново «дело» они отстаивают. С другой стороны, в конце концов выясняется, что байкальское чудище – это всего-навсего пресноводный тюлень, который водится только в этом удивительном сибирском озере, о чем вы, возможно, и знаете, зато они нет. Ну что ж, рад был познакомиться, Ричард. Удачи вам.
Они обменялись рукопожатием. Все так же по-английски Ричард задал вопрос, который никогда не задал бы англичанину:
– Как вы думаете, все в конце концов образуется?
– В конце? В каком конце? – Котолынов опять на миг ощерился. – Она славная девочка. Достаточно умненькая, чтобы держаться тактично. Этакая негласная диссидентка, одна из последних, сколько я понимаю. Берегите ее, пусть даже она и никудышный поэт. Поэт ведь все-таки. И…
Он заколебался и, больше ничего не сказав, приветственно приподнял шляпу и скрылся в доме.
Анна разглядывала сочно-желтые разлапистые розы на кусте за углом, разглядывала с особой пристальностью, словно ждала от них какого-то наития. Заметив Ричарда, она зашагала к машине, возле которой они и встретились. Почему-то, сам не зная, почему, за что и до какой степени, он ждал от нее холодности, однако она улыбнулась ему открытой улыбкой. Походя поцеловавшись, они сели в машину. Прежде чем они отъехали, Анна проговорила:
– Какой замечательный человек. Такой жизнелюб. Я относилась к нему с предубеждением, но он совершенно меня очаровал. Теперь я его уважаю.
Ричард повернулся и поцеловал ее с гораздо большим жаром, чем прежде.
Глава тринадцатая
Обед в «Кор Англэ» оказался не просто сносным, а отменным. Они посвятили подозрительно много времени обсуждению этого факта, а также достоинств Котолынова и вероятных причин, по которым он отправил их сюда, вместо того чтобы разделить с ним сухую корочку. Ричарду очень не хотелось извлекать на свет «Байкальское чудище» и его собрата, поэтому он поведал об устройстве английских ресторанных заведений несколько больше, чем Анна хотела знать, а он – рассказывать. Время от времени он ловил себя на непреодолимом желании оказаться сейчас с Криспином на корте, но эти порывы тут же сменяла столь же непреодолимая радость, приправленная благодарностью судьбе, что он сейчас с Анной и, скорее всего, проведет с ней несколько ближайших десятилетий. Он как будто снова вернулся в молодость.
Красное бургундское, как и было обещано, оказалось замечательным. Ричард выпил пару бокалов, не больше, ровно столько, чтобы, в сочетании с выпитым раньше, вино лишило его способности к целенаправленным размышлениям. Что они с Анной будут делать, когда дообедают? Другой вопрос, предвечный вопрос, как выразились бы некоторые известные ему личности, – чего бы ему хотелось?
Что ж, можно сделать, например, вот что: отвезти Анну в «Герб Моранов» – вон там вывеска на ближайшем углу – и снять на ночь комнату для мистера и миссис Раскольников, – ночь, разумеется, завершится стремительно и скрытно задолго до наступления темноты. Почему бы нет, Анна вряд ли станет возражать.