– Нет. Только с людьми, у которых она живет.
– Мне это кажется совершенно неправдоподобным. Разве она не встречалась со своими друзьями?
– Встречалась, но меня со мной не брала. Говорила, что мне с ними будет скучно.
– И вы ей поверили.
– Да. Я арестован, старший офицер? Ипполитов снова ухмыльнулся:
– Простите, привычка. Итак, вы поверили мисс Даниловой на слово, во многом благодаря ее личному обаянию, – можете на это не отвечать. Вы имеете право хранить молчание, – добавил он с американским акцентом. – И все равно, доктор Вейси, послушайтесь меня и бросьте все это.
– Я уже давно только маленький винтик в этой машине.
– Знаете вы об этом или нет, но вы очень важный винтик. И вся машина мгновенно развалится на куски, если вы перескажете остальным то, что я рассказал вам. Вернее, конечно, только в случае, если вам поверят, а это в большой степени зависит от того, верите ли мне вы. К чему, как мы уже выяснили, у вас нет особых оснований. Вот и приехали.
– Вас послушать – вас не особенно заботит, верю я вам или нет.
– Поверьте мне, заботит, и еще как Должен вам сказать, мне мерзок этот Данилов-Рогачев и его поступки. Растление маленьких девочек – это гнусность. Вы верующий человек, доктор Вейси?
– Нет.
– Полагаю, вы много теряете, сэр. Как бы там ни было, Данилов не достоин никакой поддержки, в особенности такой влиятельной. Помимо этого… – Ипполитов сделал паузу, чтобы застегнуть расстегнувшуюся запонку на манжете голубой рубашки, – помимо этого, вмешательство в то, что часто называют внутренними делами моей страны, особенно в такой тревожный момент, как сейчас, представляется мне крайне опрометчивым.
– Этот довод я уже слышал, – проговорил Ричард, имея в виду Вторую даму сэра Стивена.
– Без сомнения. Ну что ж, пожалуй, я сказал все, что считал совершенно необходимым сказать. Или целесообразным. Я выполнил данные мне распоряжения, больше я ничего сделать не могу. Теперь – назад в гостиницу, еще парочка телефонных звонков, и на сегодня все. Но прежде, может быть, выпьете еще виски за счет моих служебных расходов?
– Нет, хватит. Выпейте, мистер Ипполитов.
– Я-то выпью. – Он поднял палец, призывая барменшу, и Ричард, к своему удивлению, увидел, как снулое создание рывком схватило чистую рюмку и ринулось к висящей вниз головой бутылке с виски. Рюмка прибыла к ним на металлическом подносике с бумажной салфеточкой и была подана еще одним размашистым и спорым движением. Ипполитов наблюдал за происходящим с вежливым вниманием, а на лице барменши отображалась скорее подчеркнутая незаинтересованность, чем простое отсутствие интереса. Впрочем, лицо ее заметно, хотя и кратковременно потеплело, когда Ипполитов поблагодарил ее, – причем акцент его стал при этом куда заметнее, чем раньше. Ричард изумился было, но вскоре перестал. Надо только собраться с силами, и он тут же уберется прочь из этого вертепа.
– Вы ничего не спросили меня о преступлениях против прав человека, из-за которых я приехал в вашу страну, доктор Вейси.
– Действительно, не спросил. Но даже если бы и спросил, вы бы мне ничего не сказали, верно?
– Может, и сказал бы. Вам это любопытно?
– Честно говоря, нет.
– Понятно. В таком случае нам, похоже, больше нечего поведать друг другу. Скажите мне только одно – если, конечно, хотите: вы воспользуетесь своим влиянием, которое, как я уже говорил, довольно велико, чтобы положить конец этому проекту?
– Вполне возможно. Сначала я думал, что нет, но теперь мне кажется, что это не исключено.
– От души надеюсь, что так оно и будет, мой друг. Видите ли… если смотреть шире и сравнивать, например, с этими преступлениями против прав человека, которые так мало вас заинтересовали, то получится, что гнусные делишки Данилова не представляют никакой важности. Однако как бы это объяснить? – если вглядеться попристальней, то представляют, и еще какую. Знаете, я, пожалуй, позвоню, куда собирался, отсюда, а потом просмотрю кое-какие записи, прежде чем двигаться дальше. Так что нам вроде как пора прощаться, но сначала… – Старший офицер снова выдержал паузу и слегка улыбнулся. – Я полагаю, что вы, как и любой другой, время от времени смотрите американские фильмы про преступления, сыщиков, полицию и всякое такое?
– Что? А, конечно. Ну, то есть изредка.
– Мне они, понятно, интересны с профессиональной точки зрения. Так вот, я заметил, что в этих фильмах часто используется один прием, довольно искусственный, но вроде как входящий в обязательный набор. Закончив опрос свидетеля, сыщик или главный полицейский, ну, вы понимаете, прощается, подходит к двери, потом вдруг поворачивается и говорит извиняющимся тоном: «Ой, простите пожалуйста, я хотел бы узнать еще одну вещь», – и, как вы понимаете, оказывается, что это что-то очень важное. Так вот, у меня есть еще одна вещь для вас, доктор Вейси. Если вы сочтете уместным пересказать своим соратникам по этому проекту, по этому воззванию, то, что я рассказал вам об этом скоте Рогачеве, а они вам не поверят или не поверят, насколько это важно, дайте мне знать, и я сам с ними встречусь, в вашем присутствии, если захотите. Не со всеми, конечно, с самыми важными фигурами.