Между прочим, его по сию пору никто не атаковал. Стоит задаться вопросом - почему и отчего? То ли подобная высота не прельщала лохматых обезьян, то ли город НАСТУПИВШЕГО дня был чуточку другим.
Через распахнутый люк Георгий осторожно спустился вниз, замерев на ступеньках, прислушался. Тишину, царящую в здании, с полным правом можно было именовать абсолютной. Ни шороха, ни скрипа, ничего... Исследовав лестничную клетку, он задержался возле лифтовой шахты, без особых надежд ткнул пальцем в тусклую кнопку вызова. Само собой, лифт не работал. Значит, оставался открытым вопросом и о том, каким все-таки образом его занесло на крышу.
Потоптавшись, Георгий со вздохом тронулся вниз. Нет лифта, стало быть придется спускаться на своих двоих. С неторопливого шага постепенно перешел на прыжки, сигая разом через три-четыре ступени. Получалось не слишком по-партизански, и эхо прыжков вольно загуляло по зданию.
Время от времени он останавливался, выглядывая в окна. До земли оставалось по-прежнему далеко. Улочки казались не шире спичек, крыши домов напоминали кусочки рассыпанного рафинада. Бывалые альпинисты уверяют, что подъем легче спуска. Уже минут через десять Георгий был склонен согласиться с данным утверждением. Есть некая недопустимая расслабленность в процедуре спуска. Вроде и быстро, а ноги все равно устают, и главное - теряешь осторожность. Сворачивая с марша на марш, он мельком успевал подумать, что выползи ему навстречу какая-нибудь клыкастая пакость, наверное, и отреагировать должным образом уже не успеть. Монотонность убивает бдительность. Шагающий взад-вперед часовой уже через пару часов перестает быть таковым...
В очередной раз бросив взгляд в окно, Георгий яростно чертыхнулся. Сомнений больше не оставалось: он ни на пядь не приблизился к земле! Не такой уж гигантской высоты было здание, чтобы спуск затянулся на столь длительное время. Георгий успел одолеть не менее полусотни этажей, но на глаз это было совершенно незаметно.
- Значит, снова фокусы? - он колотнул по подоконнику кулаком. Нестерпимо захотелось пальнуть в белый свет из автомата, и одновременно где-то на периферии сознания он понимал, что злится безадресно и беспричинно. Главным необъяснимым фокусом являлось само проникновение в ЭТОТ МИР мир, предлагающий свои правила игры, регламентирующий желания и поступки.
Впрочем, определенная свобода выбора за Георгием все же оставалась. Он мог продолжить спуск вниз, мог попытаться вернуться на крышу, а мог попросту расположиться на лестничной площадке, благо не зима и не грязь - и сидеть можно на чем угодно. Какая в конце концов разница - здесь или там?
Помешкав, Георгий избрал четвертый, не предусмотренный логикой вариант: ударом ноги вышиб первую попавшуюся дверь, двинувшись по незнакомым комнатам - не вверх и не вниз, а вбок. Точно Алиса в стране чудес.
Некстати в памяти всплыл образ сына. Мальчонка и впрямь любил скакать по лестничным ступеням. На радость бабулям-соседкам. Здесь бы, пожалуй, наскакался вволюшку. Только вот кто скажет, какое расстояние их нынче разделяет? И в километрах ли оно измеряется?
Георгий взгрустнул. Стало жаль себя, супругу, родителей. И никто ведь не подскажет, не объяснит им, куда он подевался. Потому как что тут объяснишь? Был и сплыл. Не то инопланетяне похитили, не то провалился в иномир...
Уловив смутное шевеление за окном, Георгий остановился. Перебросив автомат со спины на грудь, пригнулся и одним звериным прыжком подскочил к подоконнику. Так и есть! Фокусы продолжались - и какие! Прямо на глазах соседний небоскреб растворялся в воздухе, поворачиваясь на месте, меняя высоту и форму. Еще несколько секунд, и каменный рукав протянулся к зданию, в котором находился Георгий, чуть подрос и словно шляпой прикрылся треуголкой-крышей. Треуголку, впрочем, тут же сменил на китайский с загнутыми полями картуз, но, передумав, вновь вернулся к треуголке. Прутики антенн и вентиляционных труб, травинками и грибками проросли вдоль всего рукава, чуть колеблясь и не сразу утверждаясь на месте. Пятнами тут и там медленно проступали карнизы и окна, чуть позже по стенам раскинулась знакомая кирипичная сеточка. Он боялся моргнуть, ошеломленно взирая на новоявленное строение, не зная, что и думать.
Когда за спиной скрипнули половицы, Георгий обернулся с пугающей заторможенностью, наперед зная, что вот и начался очередной этап испытаний. Он не ошибся. ОНИ выплывали из стен справа и слева - молочные призраки, явившиеся неизвестно откуда, может быть, из соседнего небоскреба. Один из призраков, с когтистыми лапами льва и длинным змеиным хвостом, выдирался прямо из потолка, другие выходили из стен. Георгий яростно зарычал и, поведя стволом, резанул автоматной очередью по новоявленным врагам.
***
Они топали за ним вереницей, значительно уступая в скорости и все же не слишком отставая. Все объяснялось просто. Георгий был обычным человеком из плоти и крови, эти же мраморные страшилища усталости, похоже, не знали. Тяжелые их ступни разбивали в щепу половицы, создавая впечатление, перемещающихся роботоподобных механизмов. Чудища шагали с размеренностью метрономов. Он слышал их издалека - даже тогда, когда ему удавалось значительно от них оторваться. Главная опасность заключалась в таинственной природе внезапного противника. Где бы Георгий ни задерживался - пусть на самую малую временную кроху, стены комнат моментально начинало вспучивать, и словно из лопающихся яиц сквозь каменное крошево и рвущуюся арматуру из них проглядывали оскаленные морды все тех же чудовищ. Здание превратилось в подобие гигантского инкубатора, призраки вылезали в самых неожиданных местах, заставляя Георгия то и дело менять маршруты. Видок у преследователей оказался более чем шокирующий. Подобных уродцев, должно быть, плодил в свое время чудо-доктор из Уэлсовского романа. Топая ножищами, за Георгием шагали кентавры с тигриными головами, волки с туловищем кенгуру, медведи с мордами носорогов или гиен. Молочно-белые, без особого окраса, они сливались временами с побеленными стенами и в такие секунды действительно становились похожими на призраков.
Теперь их плелось за Георгием не менее полудюжины. Он бежал через комнаты, распахивая двери, сворачивая в какие-то коридоры, попадая в пустые залы, иногда оказываясь в тупиках и из этих тупиков спешно выбираясь. Город затеял с ним очередную игру. Улиц отныне не существовало и не существовало неба над головой, а был единый бесконечный лабиринт, сотканный из коридоров и комнат, лестниц и обширных залов. Дом тянулся, достраиваясь по мере продвижения человека, и щипать себя было совершенно бессмысленно. Еще на что-то надеясь, он пытался стрелять в мраморных чудовищ, целя в конечности и по глазам, но пули не причиняли мраморным зверям ни малейшего вреда. И в отличие от лохматых уличных горилл, эти не взвизгивали и не рычали - шли молча, почти наступая на пятки, срезая углы самым обыкновенным образом - телом и когтистыми лапами вонзаясь в стены, снося все на своем пути.
В одном из тупиков Георгию пришлось совсем худо. То ли здание решило передохнуть, то ли захотелось незримому божеству малость подшутить, но так или иначе в нужный момент "строительство" прекратилось, лабиринт оборвался, завершившись банальной ловушкой. Хрипло ругаясь, Георгий прыгал от окна к окну, но тщетно. Всюду была пустота. Вот и выбирай, сердешный! Либо сигай вниз головой, либо принимай бой с тем, что есть.
Монстр с полуметровым рогом на вытянутой морде шагнул в комнату, когда Георгий в отчаянии обстукивал ближайшую стену. Искал лаз, тайник, все, что могло бы выручить его. Но стена оказалась прочной, без сюрпризов. Он обернулся. Носорог, чуть приподняв передние конечности, приближался к нему. Паркет потрескивал под ним, рог временами касался потолка, прочерчивая в известковом покрытии неровные борозды.
- Скотина! - Георгий вскинул автомат. Пули ударили в массивную грудь чудища, искрами рассыпались по комнате. Грохот смолк, затвор бессильно клацнул, выплюнув последнюю гильзу. Георгий оглянулся на окно. Оставалось рисковать - и рисковать по-настоящему, поскольку скалолазом он никогда себя не считал. Но уж лучше сверзиться вниз, чем оказаться нанизанным на чужой рог.