— Откуда тебе было знать? — Патрик налил ещё по одной. — Не вини себя, Хотчнер. Хуже сделаешь. Нет здесь твоей вины. Если кто и виноват, так тот ублюдок, кто убил её, да копы с федералами, которые ни хрена не делают…
Остатки допивали в молчании, и вскоре оба благополучно вырубились. Он заснул впервые за два дня, но сон не принёс облегчения, а утро встретило похмельем и пульсирующей болью в боку. Когда же он вышел в кухню, чтобы сварить кофе, словно наяву увидел светлую тень Аланы у плиты, и на него вновь навалилась удушливая тоска. Усилия Патрика оказались напрасны. Он не мог перестать винить себя в её смерти, особенно после того, как до него дошло, почему маньяк взял такой длинный перерыв между убийствами. Всё до омерзения просто: убийца следил за Аланой, но его детка сменила работу, и выродку пришлось начать всё сначала. Почему он раньше до этого не додумался? Будь он хоть капельку умнее, тогда сумел бы убедить федералов помочь ему, и Алана, его Алана осталась бы жива. Он обязан был защитить её и теперь сходил с ума от собственного бессилия.
Боль в боку медленно наливалась злобой. Не удержавшись на ногах, он тяжело опустился на пол, закрыл глаза, и внезапно его накрыло понимание того, что к нему кто-то прикасается. Это казалось совершенным безумием, но он отчётливо ощутил, как чьи-то сильные пальцы деловито скользнули по пульсирующей боли, вызвав новый спазм.
— Передай, чтобы готовили операционную! — крикнул этот невидимый кто-то и спросил: — Сэр, вы слышите меня? Не отключайтесь!
И он увидел хмурое ночное небо и какие-то тени. Всё кругом было серым, зыбким и расплывчатым, словно он смотрел сквозь толщу мутной воды.
— Что происходит? — едва дыша от боли, выдавил он.
— Сэр, не пытайтесь разговаривать…
— Хотчнер! Мать твою, Хотчнер, ты жив?! — громыхнул над ухом обеспокоенный голос Патрика.
Медленно, будто нехотя, перед глазами нарисовались потолок и перекошенное тревогой лицо приятеля. Не стало ни неба, ни теней, ни людей, ни прикосновений.
— Ну и напугал же ты меня! — Патрик сел на пол рядом с ним. — Я думал кофе попить, выхожу в кухню, а ты трупом валяешься.
— У тебя когда-нибудь было чувство, будто ты живёшь не своей жизнью? — Боль потихоньку откатывалась, и он снова мог дышать.
— Каждый раз, как я прихожу на чёртову работу. А что? Опять что приснилось?
— Я запутался, Патрик, — прошептал он, продолжая сверлить взглядом потолок. — Или с ума сошёл. Хотя, если я спятил, то не могу утверждать наверняка, так это или нет.
— Ты из-за снов? — Патрик встал и принялся варить кофе. — Если заявишься на смену при галстуке, я сразу вызову неотложку.
— Но я ведь знаю, что реально, а что — нет. — Прозвучало не слишком-то уверенно. — Я помню, как познакомился с Аланой. Как мы с тобой познакомились. Не может же вся моя жизнь быть вымыслом!
— Тебя после приступа на философию пробило? — хмыкнул Патрик. — Не будь идиотом, Хотчнер. Сходи к доктору. Но сначала в участок загляни. Настоящий ты или нет, но федералы тебя любого с того света вытащат, если ты им понадобишься. А судя по их нетерпению, у них руки чешутся тебя допросить. Ты в курсе, что им известно об измене Аланы? Хреновые твои дела, Хотчнер. Садись кофе пить, а потом в душ, ноги в руки и к ним, пока они свои теории на тебя не повесили…
Ему не хотелось ни с кем разговаривать. Тем более куда-то ехать. Однако количество пропущенных звонков с незнакомых номеров по-плохому впечатлило. Странно, что, не сумев дозвониться, полиция не пришла по его душу к нему домой. Впрочем, может, кто и был. Двое суток утонули в вязком тумане, и он их попросту не помнил. Он даже не помнил, как вообще оказался дома. Просто в какой-то момент у него закончились сигареты, и он с удивлением обнаружил, что сидит в полумраке на диване в их с Аланой гостиной и часы показывают начало десятого вечера. Он ещё собирался окликнуть её и окликнул, и лишь после вспомнил, что звать её бесполезно. Его красавицы больше нет с ним. Зови, не зови — никто не откликнется.
От детектива Мартинса ему достались дежурные и совершенно неискренние соболезнования. Агент Смит оказался более предупредительным, а агент Джексон, как обычно, глубокомысленно промолчал.
— Поверьте, мистер Хотчнер, мне самому неприятно, что приходится вас беспокоить… — начал было Смит.
— Когда я смогу забрать её? — прервал он агента.
— Лаборатория ещё не закончила. Мы обязательно известим вас, когда вы сможете забрать тело мисс Мюррей, а пока мы бы хотели задать вам несколько вопросов, мистер Хотчнер. Насколько серьёзными были ваши отношения с мисс Мюррей? — В голосе Смита слышалось мягкое участие, но взгляд был холоден и строг.
— Я собирался сделать Алане предложение. Я любил её, и она любила меня.
— Однако это не мешало ей изменять тебе, — встрял Мартинс.
— Я простил её!
— Ножом в живот? Вот, полюбуйся. — Мартинс положил перед ним снимок, и Аарона замутило от увиденного. Он побледнел и спешно отвернулся.
— Детектив Мартинс, — осадил полицейского Смит. — Будьте добры, не вмешивайтесь в допрос. Мистер Хотчнер, может, воды?
— Просто уберите фотографию. Пожалуйста…
Смит покладисто сунул снимок обратно в папку и присел на край стола рядом с убитым горем Аароном.
— Я вам сейчас всё объясню, мистер Хотчнер. Видите ли, у нас есть все основания и доказательства, что эти убийства — дело рук одного человека. Вот только убийство мисс Мюррей, как бы это сказать, мистер Хотчнер… не совсем вписывается в общую картину преступлений.
— Я тоже думал об этом, — ответил он. — У Аланы нет ничего общего с теми тремя женщинами, — и поделился своими мыслями о причине столь долгого перерыва между третьим нападением и четвёртым, жертвой которого стала его девушка.
— Похвально. Что скажете, агент Джексон? — Джексон предсказуемо молчал. — Вы умный человек, мистер Хотчнер. И я вам верю. Да, я верю, что вы любили мисс Мюррей. Хотя бы потому, что не побоялись вступиться за неё и сделали всё так, что мистеру Спайси, очевидно, было стыдно идти в полицию. Однако вот в чём штука, мистер Хотчнер, мисс Мюррей действительно не похожа на предыдущие жертвы. Как я говорил, не все экспертизы проведены. Но если эксперты найдут хоть какие-то отличия от предыдущих случаев, ваше положение станет весьма шатким. Мы с агентом Джексоном, к примеру, уже нашли кое-что. Вот, взгляните. Не волнуйтесь. Это просто снимки.
Он нехотя посмотрел на фотографии. Криминальный фотограф снял стену с кровавой надписью — большое размашистое «Очнись!»
— А вот снимок с предыдущего места преступления. Та же надпись, но меньше и аккуратнее. И вот ещё что, мистер Хотчнер. — Смит наклонился к нему. — Надпись на месте убийства мисс Мюррей сделал человек в перчатках, а до того субъект не утруждался скрывать свои отпечатки.
— Вы… Вы что, думаете, это я убил мою Алану?! — Он даже не почувствовал, как пальцы сжались в кулаки от гнева. Как им такое в головы пришло? Он боготворил свою женщину и в жизни не посмел бы и пальцем её тронуть, не говоря уже о том зверстве, что проделал убийца.
— Я этого не утверждаю, мистер Хотчнер, хотя детектив Мартинс верно подметил, что у вас есть мотив, и мотив серьёзный…
— Говорю же: я простил её! Алана не виновата в том, что её бывший босс — ублюдок, каких поискать. Почему бы вам с ним не поговорить? Сексуальные домогательства тоже преступление! — зло рявкнул он.
— Уже, мистер Хотчнер. У мистера Спайси очень хорошее алиби на время совершения преступления, — невозмутимым тоном возразил Смит. — Он ругался с соседом. Оба так шумели, что ещё несколько человек вышли из квартир и пригрозили спорщикам полицией. А вот у вас алиби нет. По словам мистера Суини, вы выходили покурить. За временем он не следил и, как долго вы отсутствовали, сказать, увы для вас, мистер Хотчнер, не может.