Убийство красавицы Аланы не шло у него из головы. И, казалось бы, всё говорило за то, что и эту женщину убил Суини, но мелочи резали глаз. Досадные, интуитивные мелочи. Росси считал, что Хотч теряет время, но всё же привёз ему копии дела, над которыми Аарон сидел по вечерам, когда Джек уже спал. Разложив на полу фотографии с мест преступлений, он мысленно представлял себя там в тот момент, когда убийца брался за нож. Он буквально видел Суини на первых трёх снимках, но не на четвёртом. На четвёртом всё было не так. И вроде, уверенные удары ножом, никакого колебания или раскаяния, надпись на стене… Но не то!
Он в который раз взглянул на прижизненную фотографию Аланы Мюррей — красивая молодая женщина, — и ему вдруг подумалось, что первые жертвы не были так хороши собой. Те женщины следили за внешностью, но не более того, однако красота Аланы была её собственной красотой, а не заслугой косметических средств и умелого макияжа. И ещё одна мелочь: первые три жертвы жили в домах, а Алана с мужем снимали квартиру. Получается, Суини для чего-то именно с ней сменил почерк? Аарон мог бы пойти на поводу у Росси и Моргана и согласиться, что серия убийств затевалась ради «золотого билета» Патрика Суини — миссис Аланы Мюррей. Но не соглашался. Женщин объединяло лишь то, что все они были белыми замужними домохозяйками.
И тут в голову ему пришла мысль, что если они имеют дело с подражателем, то это попытка, что называется, «спрятать дерево». Суини психопат. Он бы не остановился, однако его эго не позволило бы в случае ареста (что и произошло) присвоить себе чужую работу. Убийство Аланы Мюррей он отрицал.
В висках бухало молотом, когда Хотч собрал фотографии и затолкал их на полку повыше, чтобы сын не добрался. Невролог из Денвера настоятельно рекомендовал ему не перегружать себя интеллектуальной работой и оказался прав. От переутомления у него до тошноты разболелась голова. Прохладный душ и две таблетки немного сняли напряжение. Реальность перед глазами прояснилась достаточно, чтобы он добрался до спальни, разделся и провалился в сон.
Ему снилось, будто он идёт по коридору заброшенной психиатрической больницы. Той самой. И даже не идёт, а крадётся, чутко прислушиваясь к малейшим шорохам. Тело женщины, которую он нёс на руках, было слишком лёгким, чтобы обременить его. Он чувствовал, как смоляные локоны шёлком касаются его руки. Женщина лежала в его руках тихо, будто спала, но он знал — она без сознания. Есть несколько способов отключить человека, не прибегая к грубой силе. Он предпочёл вариант короткого удара по шее ребром ладони. Так у полиции будет меньше шансов обнаружить нестыковки. Пусть считают, что и её убил тот ненормальный, что прикончил трёх других.
Он вошёл в одну из бывших палат и бросил женщину у стены. Послышался тихий стон боли. Она пошевелилась, подняла голову, и красивое лицо исказилось от страха, когда она разглядела в его руке нож.
— Не бойся, — сказал он. — Тебе не будет больно.
— Пожалуйста… — Она попыталась отползти и, очевидно, хотела закричать, но ужас парализовал её и лишил сил. — Не надо. Зачем ты это делаешь?
— Ты мне изменяла, Алана. Я так люблю тебя, а ты предала меня!
— Я…
Большего она не успела сказать. Лезвие с лёгким свистом рассекло ей горло. Он несколько раз ударил её ножом в живот и, пока она задыхалась и умирала у его ног, спешно написал на стене: «Усни, моя леди!» — и ушёл не оглядываясь.
— Пап! Папа…
Он открыл глаза и уставился на Джека мутным ошалевшим взглядом.
— Что случилось, Джек?
— Я есть хочу.
Услышав простодушный ответ сына, он взглянул на часы и удивлённо охнул — половина девятого утра. По всему видать, вчера он умаялся в хлам, да ещё сон этот дикий… Немудрено, что он бессовестно проспал даже по меркам Джека, не говоря уж о своих собственных.
— Прости. Дай мне минуту, — помассировав переносицу, попросил он. Сын кивнул и улыбнулся — его маленькое солнышко и единственная радость.
Кое-как умывшись, он принялся готовить завтрак, одновременно названивая в детский сад, чтобы сообщить, что сегодня решил оставить сына дома. Больничный не резиновый. Стоило потратить его с пользой для себя и Джека, а не изматываться лишний раз, решая головоломку убитой Мюррей. Она уже мертва. Ей всё равно. А вот маленькому мальчику не хватает отцовского внимания. Досадное упущение, которое можно и нужно исправить, пока он вновь не включился в марафон спасения чужих жизней, отрывая драгоценное время у сынишки.
Они отлично провели день! Погода благоволила — в высоком синем небе не было ни облачка, хотя ветер задувал стылым дыханием осени. Отец и сын вдоволь нагулялись в парке, попинали мяч, наелись до отвала в кафе и остаток вечера играли и смотрели мультик про панду и кунг-фу. Мультик был глупый, но посмешил обоих. Джек был счастлив, и, глядя на сына, Аарон улыбался. Жизнь давала ему слишком мало поводов для улыбок, несмотря на заверения Хэйли, что у него прекрасная улыбка — искренняя, тёплая и по-мальчишески восторженная. Она часто ему об этом говорила, пока их брак ещё оставался крепким и казался надёжнее стен Алькатраса.
Вспомнив погибшую супругу, он скорбно вздохнул и уже собирался вслед за Джеком ложиться спать, когда внезапно вспомнил вчерашний сон. Он знал, что никого не убивал, а его ночное видение — лишь проекция перегруженного информацией подсознания. Ведь он пытался представить себя на месте убийцы? Получи, распишись. Однако было в том сне нечто, что насторожило его, и он загорелся немедленным желанием проверить свою теорию. Снял с полки папки и всмотрелся в снимки Мюррей. Фотограф оказался педантом и крупным планом снял повреждения на трупе. Аарон так и этак вертел снимок располосованной шеи, пока не додумался взглянуть на него на расстоянии. И увидел… Слева, под жуткой раной и кровавыми пятнами проступал едва заметный след. Как будто женщину ударили коротко, но сильно, и эксперт при вскрытии решил, будто кровоподтёк — следствие удара ножом.
— Хочешь спрятать дерево, ступай в рощу. — буркнул он и, чтобы освежить память, глянул, кем был муж покойной миссис Мюррей. Глянул и присвистнул — Митч Мюррей, усердно трудившийся полицейский эксперт-криминалист. Вот откуда знание мест преступлений, почерка убийцы и мелких подробностей, прошедших мимо прессы! Доказательств у Хотча покамест не было, только догадки, однако Гарсия плюс сплетни, плюс личное дело мистера Мюррея, и станет понятно, прав ли агент или ему показалось. Однако он нутром чуял, что прав. Идеальных подражателей не бывает, но не всякому полицейскому известны и интересны такие мелкие подробности.
Напоследок он ещё раз взглянул на фотографию Аланы Мюррей и подумал, что был бы счастлив любить такую женщину. Она и Джек стали бы центром его вселенной. Счастьем и смыслом его наполненной жестокостью и залитой кровью невинных жизни.
«И почему я не стал охранником? — укладываясь и выключая свет, ни с того ни с сего подумал он. — Бродил бы обходами, ловил подростков, а между обходами смотрел сериалы… — И внутренний голос ответил: — В тебе слишком много тщеславия. И совести. Ты не стал охранником, ты даже отказался от должности прокурора, чтобы спасать жизни».
И он не мог с ним не согласиться…
Сны готовят нас к жизни после пробуждения. Ты просыпаешься тем, кто ты есть. И это всё, что тебе нужно. Ганнибал Лектер