– Пусть штативы до завтра останутся на песке? Хорошо?
Оператор Миша стоял перед ней с камерами в руках и большой чёрной сумкой на плече.
– Конечно, да, да…
– И третью камеру тоже к тебе в трейлер занести?
– Делай, как знаешь, Миша! Только, чтобы всё было в порядке!
– …А в порядке всё у нас будет утром! Интеллектуалы примутся за поправку сценария, а бурлак опять поплетётся к станку!
Старший окинул взглядом площадку и уважительно посмотрел на толстенького паренька. Обеденный стол был чист, небольшой генератор дисциплинированно тарахтел за палатками, штативы спрятались под лёгкие голубые чехлы.
– Спасибо, Мишаня, за качественную приборку! Мытьём посуды сегодня займётся Сашка! Он только что на прогулке попросил меня об этом. Извините, но я не смог ему в этом отказать.
Лукавые смешинки прыгали в голубых глазах.
– Я сейчас в поселок. Думаю, что пришла пора поставить некоторую местную общественность в известность о наших опытах. Завтра доснимем крупные планы лебёдки и во́рота, подумайте сообща в моё отсутствие, как это сделать быстрей и лучше. Нам нужно хорошим зрительным рядом, пока без комментариев, дать возможность легко понять принцип их действия и то, как эти механизмы были здесь Сашкой устроены. Погода завтра будет, обещаю. Миш, спутник не выключай, антенну не свёртывай. Может, вечером оно мне и пригодится.
– Шеф, пиво будешь?
– Нет, я за рулём.
– За каким?
– Ты же, надеюсь, не против, если я воспользуюсь твоим мотоциклом?
Мишаня опять неловко поперхнулся, пустив на майку обильную пивную пену из запотевшей банки.
– Не шутишь?! Ты что, умеешь на байке рассекать?
– Ракетопланом я управлять ещё не пробовал, а остальное… Моё пиво лучше отдай вот тому юноше с печальными и кроткими глазами. Пока он окончательно не уснул. После трудов-то праведных…! Ну, всё. Буду к отбою.
– Шеф, может, ты сумки-то отстегнёшь? А шлем?
– Я так, безо всего, немного похулиганю.
Старший понемногу газовал, пробуя тормоза и передачи.
– Милая Ализе, не пытайся помогать нашему главному герою…. Прошу тебя – не подталкивай самостоятельно в моё отсутствие лодочку к воде – я всё равно это замечу. Тебе мороженое привезти?
Хрупкая женщина молитвенно сложила ладони перед лицом.
– Клубничное! Целую коробку!
Крутанув колёсами мелкий песок на пригорке, старший уверенно направил красно-белый мотоцикл на уходящую вверх от берега тесную лесную тропинку. Обернулся, махнул всем рукой.
…Миша привёл в порядок промокшую майку и свои толстые, влажные от пива щёки. Опять жадно припал к банке, сильно глотнул и с удовольствием отдышался. Подал другую банку Сашке.
– А ты чего, всегда со своим отцом так грубо разговариваешь?
Неприятно тяжёлое облако надёжно и надолго ушло в сторону. Солнце опять заблестело на белом лезвии острого охотничьего ножа.
Капитан Глеб Никитин вытер случайную слезу и снова захохотал.
– Послушай, боцман, а приличных анекдотов ты вообще не знаешь?!
– Не получается у меня про другое.… Почему-то всегда запоминаю только эти.
Крепкий пожилой мужчина внимательно чистил крупного краснопёрого окуня, изредка поглядывая в устроенный над костром котелок.
– Ну, Никифорыч, я уже три луковицы порезал. Хватит?
– Хорош! Плесни ещё воды туда немного, выкипает, пока мы тут с тобой за разговорами-то….
– А чего ты эти дни ко мне не заглядывал? И не звонил?
Глеб помедлил с ответом, ополаскивая в холодной воде нож.
– Хотел свою гвардию там, на берегу, как следует разместить, наладить работу, объяснить всё подробно ребятам. Мобильный телефон на дальних кварталах не берёт, вышка ваша поселковая слабовата. Думал, справимся с первыми делами, а потом.… Вот, сегодня выкроил время, подъехал к тебе.
С Виктором Никифоровичем Усманцевым – а роскошных окуней для гостевой ухи готовил у вечернего костерка именно он – капитан Глеб Никитин был знаком давно.
В далёкие незабвенные годы его, молодого гражданского штурмана, пришедшего по распределению во вспомогательный военный дивизион, боцман Никифорыч хорошо и по-доброму учил практическим морским премудростям.
Тяжёлый и краснолицый, очень похожий обликом и характером на их буксир МБ-31 – паровик довоенной постройки, боцман Усманцев тогда совсем не стеснялся орать на робкого вахтенного помощника, по нескольку раз подряд издевательски переспрашивая и уточняя отдаваемые тем не очень уверенные команды.
После того, как Глеб однажды всё-таки психанул и, зло глядя на боцмана, вплотную придвинулся к нему со сжатыми кулаками, Никифорыч буднично, мирно предложил: