Но коп злобно оглянулся на Кейт, и она решила: пусть трясется.
Она приложила здоровое ухо к кожаной обивке и уставилась в окно.
Дорога впереди была пустой, а ночь непроглядной, и Кейт таращилась на свое отражение в стекле. Странно, но она отчетливо различала светлые волосы, острый подбородок, карие глаза, – но не шрам в виде высыхающей слезинки в уголке глаза и не отметину, которая тянулась вдоль линии роста волос – от виска и до подбородка.
А от церкви Креста в Академии святой Агнессы остались лишь обугленные стены…
Растущая толпа девчонок в пижамах испуганно крестилась и ахала. Николь Тик, которой Кейт недавно сломала нос, самодовольно ухмыльнулась, дескать, хорошо, что Кейт получила по заслугам, хотя Кейт как раз и хотела, чтобы ее поймали.
Мать Алисия вознесла молитву за душу Кейт, когда ее повели прочь из школы.
Прощай, святая Агнесса!
Коп что-то проворчал, но слова рассыпались прежде, чем добрались до нее, и Кейт услышала лишь приглушенные звуки.
– Что? – переспросила Кейт, изображая безразличие, и оторвалась от спинки сиденья.
– Почти приехали, – буркнул полицейский.
Похоже, он рассердился из-за того, что его вынудили везти Кейт в такую даль, вместо того чтобы просто засунуть ее в камеру.
Промелькнул дорожный знак – «235 миль до И-Сити». Они приближались к Пустоши, буферу, лежащему между столицей и другими территориями Истины.
«Крепостной ров, – поняла Кейт, – со своим выводком монстров».
Здесь не было видимой границы, но ощущались некие изменения, как будто рядом была береговая линия, а за ней – океан.
Земля оставалась ровной, но постепенно превращалась в низину.
Последние городишки уступали место бесплодным пространствам, и мир казался пустым и пугающим.
Еще пара болезненно безмолвных миль – коп отказался включать радио, – и монотонность шоссе нарушила боковая дорога.
Патрульная машина свернула именно туда, колеса соскользнули с асфальта на гравий, и автомобиль со скрежетом затормозил.
Когда коп переключился на окаймление и УФУ-лампы образовали светящуюся дугу вокруг машины, в груди Кейт вспыхнуло предвкушение. Они не одни! На обочине возвышался транспортник на холостом ходу, единственными признаками жизни были его УФУ-ходовая часть да негромкий рокот мотора. Круг света от полицейской машины скользнул по тонированным окнам чужака и заблестел на металлическом переплетении, способном послать сто тысяч вольт во все, что подберется слишком близко.
Эту громадину, конечно, специально спроектировали для поездок по Пустоши – и пассажиры транспортника могли не бояться за свою жизнь.
Кейт улыбнулась столь же самодовольно, как и Николь у церкви – одними губами. Не радостная улыбка, но победная. Коп вылез наружу, распахнул дверцу и ухватил Кейт за локоть. Расстегнул ее наручники, ворча что-то про политиков и привилегии. Кейт потерла запястья.
– Я могу идти?
Коп насупился и скрестил руки на груди. Кейт сочла его жест за утвердительный ответ и двинулась к транспортнику, но неожиданно крутанулась на месте и протянула руку.
– У тебя – моя вещь, – сказала она.
Коп не шелохнулся.
Кейт сощурилась и щелкнула пальцами. Коп мельком покосился на рокочущую махину и выудил из кармана серебристую зажигалку.
Кейт цапнула гладкий металлический прямоугольник и направилась к транспортнику.
– Стерва! – прозвучало ей вслед: здоровое ухо Кейт отлично все уловило.
Но Кейт было наплевать на копа. Она забралась в автомобиль, плюхнулась на кожаное сиденье и прислушалась к шуму отъезжающей полицейской машины.
Водитель трепался по телефону. Он встретился с ней глазами в зеркале заднего вида.
– Да, я ее забрал. Ясно. Да, сейчас.
Он передал мобильник через переборку, и у Кейт, когда она взяла телефон и поднесла его к левому уху, участился пульс.
– Катерина. Оливия. Харкер.
Голос в трубке напоминал низкий раскат грома, от которого дрожит земля. Не громкий, но мощный тембр, требующий уважения и откровенного трепета.
Такие интонации сама Кейт отрабатывала уже много лет, однако сейчас она невольно поежилась.
– Привет, отец, – произнесла она, стараясь говорить небрежным тоном.
– Ты гордишься собой, Катерина?
Она изучающе взглянула на свои ногти.
– Более-менее.
– Святая Агнесса – шестое заведение, Катерина.
– Хм? – протянула Кейт, изображая рассеянность.