Но сначала я должен избежать позора. Я зашел в номер Млея, высыпал из мешка в камин все его акции, принёс свои и поджег.
Акции сгорали так же быстро, как мои мечты о лёгкой наживе.
Я недооценил людей.
В тот самый момент, когда Млей стал недовольно озираться, разыскивая меня глазами, я с радостной улыбкой зашёл в магазин.
— Купим вот это, и это, — улыбнулся мне Млей, — и ещё вот это. Тебе нравится?
— Очень. А Наталье Петровне?
— А Наталье Петровне вот то небольшое колечко, — отмахнулся Млей. — И ещё вот этот браслет давай мне возьмём?
— Давай, — согласился я.
Млей даже немного взвизгнул. Продавцы стояли и радовались за него.
— Отложите нам это, мы выкупим завтра, — сказал я.
— Почему завтра?! — возмутился Млей. — Нам нужно не больше часа!
Он шепнул мне на ухо:
— Продадим акции — и сразу сюда!
— Давай. — Я кивнул — Будем у вас через час! — бодро пообещал я продавцам.
В гостинице, обнаружив пропажу, Млей кричал и бил фарфоровые вазы.
— Мы заявим в милицию, — говорил я, — и воров, может быть, найдут!
— Заявим?! — Возмущался Млей. — Спасибо! Я уже заявлял один раз!
Я пытался его успокоить.
— Что делать с моими бриллиантами?! — сокрушался Млей.
— Мы купим их тебе в следующий раз, — обещал я.
— Я не хочу в следующий раз! — орал Млей. — Я хочу сейчас! И именно эти! И потом — про какой это следующий раз ты говоришь?!
Я ушёл к себе в номер и начал со всей силы колотить по груше. Постучалась администратор в боксёрских перчатках, и я пустил её.
Когда я вернулся в комнату Млея, он лежал на кровати и смотрел в потолок.
Я поднял с пола журнал с какой-то афро-американской моделью на обложке и положил рядом с Млеем.
— У меня есть деньги, — сказал Млей. — Я же зарабатываю. На них-то я и выкуплю бриллианты.
— Нет, — возразил я. И неожиданно пообещал Млею, что завтра всё, что он выбрал, у него будет. В качестве подарка на Новый год. Млей вскочил на ноги и переспросил:
— Всё-всё, что я выбрал?
— Всё-всё, — кивнул я.
Это было нарушением 5 правила Межпланетного путешественника. Межпланетный путешественник не мог использовать свои знания и навыки в собственных, корыстных целях.
Но у каждого правила есть исключения, которые только подтверждают правила.
Глубокой ночью я сидел в машине напротив ювелирного магазина на Тверской.
В конце концов, что такое «корыстные цели»? Это когда что-то делаешь для себя.
Я же собирался сделать это для другого.
Мне самому эти бриллианты тысячу лет не нужны. А может, и больше.
К тому же, налаживая контакт, мы должны оказаться на новогодней вечеринке у Натальи Петровны. А без подарка мы на вечеринку пойти не можем.
И вообще, это можно расценить как ответный удар человечеству: человечество забрало у нас деньги, а мы у человечества — бриллианты.
«Это в первый и в последний раз, — решил я. — Никогда больше, что бы ни случилось в жизни, я не пойду на грабёж».
Вооружённые охранники ювелирного магазина на Тверской неожиданно для себя испытали чувство невесомости и эйфории. Они танцевали в воздухе, обнимались и целовались. Они любили друг друга и весь мир. Поэтому, увидев в дверях странное фиолетовое существо с небольшим мешком, они моментально полюбили и его тоже. Они впустили его в магазин, обнимали и целовали его. Когда оно достало из витрины какие-то украшения, они помогли уложить их в мешок. Ещё несколько часов после того, как я ушёл, они парили в воздухе, прикладывая к своим ушам серьги, обнимаясь и целуясь.
Я занёс украшения Млею в комнату и оставил их на столе.
Млея не было.
Карина радовалась ёлке, как маленькая.
Я даже на какой-то момент пожалел, что не прихватил в магазине подарок и ей тоже. Но сразу отогнал от себя эти мысли. Хотя представляю, как красиво все эти серьги и бусы смотрелись бы на ёлке.
Карина мастерила игрушки сама. Она посыпала позолотой шишки, склеивала кораблики из картона, приделывала тесёмку к конфетам, и я развешивал всё это на колючие ветки.
Я понял, что на ёлку можно вешать любой предмет, если его предварительно позолотить.
— Не люблю покупать игрушки, — сказала Карина руками.
— Я тоже всегда делаю их сам, — ответил я.
— А как? — обрадовалась Карина.
— Золочу ненужные вилки и ложки, — нашёлся я. — И иногда кастрюли.