— Тебе надо меньше пить, Величество, — усмехнулся мой самый родовитый генерал. Герцог! Прежняя супруга Фредди скончалась при неизвестных обстоятельствах, в природе которых я не сомневался, и новую он потребовал спустя три положенных дня траура. Герцог Фредди — двор сплетничал об этом несколько недель.
Я просыпаюсь рано утром, до того, как служка успевает принести свежий хлеб и масло. Завтраки в большом зале остались в прошлом, а сегодня, перед большим походом глупо рассиживаться в замке. Недалеко от окна разложены мои вещи для поездки. Рассвет окрашивает их розовым — выглядит глупо. Если хорошенько подумать, глупо выглядит весь мой поход, вся идея объединения двух враждующих государств. Земли Союза своевольны. Богатая плодородная почва, удобные бухты, соседство с великими древними Империями. Я никогда не видел рассвета таким, каким видят его жители Союза. Терцианцы видят рассвет началом еще одного дня, полного изнурительным трудом. Пески, пустыни, бесплодные пустоши — вот что есть у Терции. Да еще лошади. Как выжить в пустыне, где единственный клочок земли может возникнуть после скудного дождя? Лететь, стремглав, навстречу ветру. Терцианцы сидят в седле с рождения. Девочки Терции — единственные в мире, насколько мне известно со слов Морохира, сидят в седле с пяти лет.
Я взял горсть северного послушания, лучших рабов Вестурланда, посадил их на терцианских жеребцов, забрал у Башен возможность создать военный флот из скудного прибрежного северного леса, и собираюсь отправить все это навстречу отлаженному механизму Востока. Навстречу людям, которые успешно справлялись с захватчиками сотни лет. Наверное, я пил слишком много вина и ел слишком много сыра.
Солнце поднимается выше, моя рубашка теперь алая. Мне видится кровь, которая будет рекой течь в заливы Союза. Сколько вернется обратно в Терцию после этого похода? Мне нужно меньше девяти тысяч, больше мы не сможем прокормить здесь. Мне нужно, чтобы в походе погибло пять тысяч воинов, иначе Терция захлебнется новым голодом, и тогда не избежать восстаний. Сейчас дома надеются сорвать куш из захваченных земель, но когда воины вернутся, когда не останется шансов на будущие успехи — новая гражданская война захлестнет государство.
Когда-то давно, много веков назад, я заставил Фредди избавиться от его выкормышей. Мне нужно было, чтобы гвардии хватило места в укрытии. Нужно было выиграть время и дождаться безопасного момента для штурма дворца. Теперь я надеюсь, что мне не придется топить корабли. Два фрегата везут бочки с маслом. Они понадобятся для факелов — так я объяснил интендантам. На самом деле, они нужны мне, чтобы я был уверен — домой вернется не больше девяти тысяч.
В моей голове номера кораблей, которые нужно будет сжечь. Я убеждаю себя, что сожгу их на том берегу, но понимаю, как глупа эта отговорка. Если сжечь судно на берегах Союза, генералы предложат мне забрать корабли захваченной земли. Мне придется жечь их в море.
Вот для чего нужны воины Морохира.
Хлеб с маслом, которые приносит служка, не лезет в горло, потому что я вижу перед глазами горящие корабли с номерами: тринадцать, сорок шесть, восемьдесят…
Переход отнимает запланированные четыре дня. Обозы с провизией отправлены заблаговременно, поэтому мы летим вперед, меняя коней. Двое для каждого — не важно, каков их чин. Не важно, произошли они из знатного рода или были куплены на рынке Вестурланда. Сейчас они несутся бок о бок, оставляя после себя растоптанные пашни. Вслед нам несутся проклятья, но что поделать — нельзя по дорогам Терции отправить к порту достаточно лошадей и всадников, это отнимет слишком много времени.
Наш единственный шанс — внезапная атака. Мы должны управиться за неделю. Погрузить воинов на корабли и отплыть на восток. Мой козырь в том, что мы рассчитали маршруты ко всем портам Союза, поэтому, хотя они узнают о нашем отплытии — мир не без добрых людей — они не узнают, куда мы направляемся. Пять крупных заливов западного побережья Союза, один — на севере, один — на юге, и голое побережье востока, готовое принять сколько угодно кораблей. Ни один генерал не сможет рассчитать верно то, что я решу, когда мы уже будем в море. Мы будем действовать так, как действовали с жадными домами — выберем место для атаки в последний момент.
Фредди, Бальдр и Гуннар стоят рядом со мной на флагмане. Эта традиция морских сражений кажется мне глупой. Генералы должны быть невидимы. Убей вражеского лидера — битва захлебнется. Но у моря свои правила. В бурю никакой связи, кроме горящих факелов, быть не может. Налетит шторм, и флагман без лидера окажется бесполезной игрушкой для волн. Мы втроем смотрим на свежие карты Союза. Фредди особенно мрачен — его одолела морская болезнь.
— Нужно выбрать север, — говорит он. — Там хорошие укрепления. Расположимся там, освоимся и пойдем на юг. Никто не сможет ударить нам в спину.
— Это море, Фредди, — возражаю я, — здесь любой может ударить в спину. Они могут обогнуть материк и ударить, куда захотят, как и мы. Нам нужно плыть на восток, к Маяку, который они захватили.
Морохир сообщил мне про захваченную Башню. Он сообщил, что эта Башня, если только мне удастся заполучить ее, станет оружием страшней вестурландцев. Воины, облаченные в черное, которых он прислал, готовы помочь с осадой.
— Нам нужен запад, — возражает Бальдр. Гуннар не может выдавить из себя не слова — только разглядывает раскинувшуюся до горизонта синь.
— Запад нам вовсе не нужен, — отмахиваюсь я.
— На западе земли, охваченные гражданской войной, — говорит Бальдр. Откуда он узнал это? — Мы войдем в бухту и примем одну из сторон, пообещав им независимость. Нужно будет убить половину, а другая половина станет нашей.
Он думает, как думал бы я сам несколько лет назад.
— Позвольте вмешаться? — вперед выступает один из посланных Морохиром воинов.
— Кто ты такой? — огрызается Фредди и хватается за рукоять меча.
— Мое имя — Роуни, — спокойно отвечает воин. Лицо его скрыто черной тканью, видны только серые глаза — такие бывают у эльфов. — Мой господин велел сказать вам этом прежде, чем вы примете решение.
— Говори, — я кладу ладонь на плечо Фредди — тот шатается от сильных волн.
— Возле Восточного Маяка собирается армия Союза.
— Да, я знаю об этом — мятежники, которые хотят захватить власть над страной.
— Среди мятежников — ваш брат, — говорит Роуни.
— Грегор? — в моих глазах неприкрытое удивление. Глупо изображать всезнание, в особенности в такие минуты.
— О вашем брате Грегоре мне ничего неизвестно, — говорит Роуни. — Я говорю о Марке.
Мое сердце начинает биться чаще. Потерянный родственник, которого я убил своим приказом, отданным Морохиру. Он выжил, он собирает армию на востоке. Мне придется сражаться с тем, что произошло по воле Морохира. Я потеряю не только пять тысяч, которые так нужны мне, чтобы Терция вздохнула после голодных лет, я могу потерять все.
— Убирайся вон, — в моих словах горечь. Морохир предал меня, а теперь знает о фрегатах с маслом. Знает обо всем, что я сделал. На флагмане — два десятка его черных воинов, любой из них может убить меня во сне.
Роуни кланяется и уходит. Я вижу в этом усмешку. Послушный до поры до времени убийца. Рука предателя.
— Что-то случилось, хозяин? — спрашивает Бальдр. Он никогда не научится разбираться в политике. Для бойца Арены стать генералом армии — потолок.
— Все в порядке, — говорю я, — с сегодняшнего дня ты будет спать в моей каюте.
По моей спине стекают капли пота. Я чувствую, что оказался в ловушке, которая захлопнулась в тот момент, когда мои воины погрузились на борт. Мне нельзя возвращаться — это придет к гражданской войне, к массовым восстаниям, голоду, болезням. Мы пережили исход эльфов из столицы, но переживем ли исход людей? Если я отправлюсь дальше, я встречусь с наследником терцианцем, который имеет право оспорить мой трон. У меня нет разведчиков, нет советников, нет опытных генералов — они все либо подчиняются Морохиру, либо мертвы из-за моих амбиций.