Морохир говорил, у Башни должен быть пользователь, иначе она не будет работать.
— Туурэ, — говорю вслух, называя Башню.
Стучу.
Никакого звука — Морохир объяснял, что это из-за металла. Он такой плотный, что простого стука недостаточно.
— Видишь?
— Эй! — Жан кричит. — Эй, впустите! Мы хотим есть и пить! Нам надо переночевать! Впустите нас!
Он хлопает ладонью по железу.
Я гляжу на него, широко раскрыв глаза.
Он — человек.
— Постучи еще разок, — прошу.
Стучит.
Он — человек, которому нужна помощь.
Створки ворот начинают разъезжаться. Морохир говорил, Башни созданы для людей. Смешно, говорил он, что им поклоняются эльфы, ведь Башни — для людей. Они нужны, чтобы помогать им. Спасать.
Жан открывает для меня Башню, и я ступаю внутрь. Нужно совсем немного — сделать пару шагов вперед и сказать, как учил Морохир.
— Шайни? — спрашивает Башня.
— Сьюзи? Сьюзи, это ты? — радуется Жан.
Думаю, как лучше объяснить Жану, что Сьюзи он больше никогда не увидит. Четыре тяжелых года — предел. Она попрощалась с ним, хоть он этого и не понял.
Жан обегает просторный зал, первый этаж.
Фойе, говорил Морохир.
Если бы он не сказал мне садиться в кресло, если бы отпустил нас, я считала бы его своей семьей. Роуни говорил, Морохир хотел многое изменить. Я видела их, сидящими рядом, за деревом. Они говорили.
— Шайни? — повторяет Башня.
Голос знакомый, но когда говоришь с Башнями, голос всегда кажется знакомым. Есть в нем что-то из детства. Похожее на истории Йорми.
— Ты меня знаешь? — спрашивать больно.
Знаю, куда идти, — Сьюзи научила меня, где искать тело. Идти страшно.
— Шайни — это я.
— Ты плачешь? — спрашивает Жан.
Я не знаю.
— Шайни, я думал, ты умерла. Как хорошо, что ты здесь.
Слезы, наконец-то, начинают жечь щеки.
— Мне так жаль, старейшина. Мне не нужно было убегать!
Башня молчит.
Долго.
— Старейшина? Нет, Шайни, ты не поняла. Я не Роуни.
В голове мелькает невозможная картина — Морохир?
Я бегу к лестнице, которая ведет вниз.
Ниже.
Ниже.
Жан бесшумной тенью летит за мной. Надеется найти Сьюзи?
В хранилище острый запах. Морохир называл его запахом лекарств, но они не пахли, как травы. Жан бегает от одной пустой колбы к другой. Где-то должно быть тело. Страшно найти Роуни.
Но тело только одно, и когда я смотрю на него, я вспоминаю имя.
— Уильям?
Башня вздыхает.
Повсюду включается свет.
— Я очень рад видеть тебя, Шайни.
Свет дрожит, голос Башни прерывается.
— Доступ к панели администратора разрешен.
========== 5. Терция. Жена, мать и дочь ==========
Мне было пятнадцать, когда я встретил Мэри. У неё были длинные каштановые волосы, которые она заплетала в толстую косу и закручивала вокруг головы. Я называл её королевой и дарил цветы, которыми потом Мэри украшала прическу. Мы гуляли по улицам шумного города, я покупал ей орехи у элвен и рассказывал истории о них, доставшиеся по наследству от словоохотливой бабки.
Мэри была честной, доброй и умной, поэтому я знал, каждый день, на протяжении десяти счастливых лет, что моя история не закончится хорошо. Каждый день, глядя на её улыбку, я знал, что она не навсегда. И когда родилась Дженна, я знал, что конец приближается.
Их забрала болезнь. Тихо и мирно, без печальных сцен и страшных историй о дурных врачах. Они принимали лекарство, часто ходили за город, чтобы посмотреть на зверей, которых обожала Дженна, а к вечеру возвращались и вместе со мной ужинали.
Дженне было шесть, когда это случилось. Я вернулся домой и увидел их спящими на кровати. Они улыбались. Я вышел из дома, закрыл дверь и больше не вернулся в родной город. У каждого из нас в городской страже была такая история. Когда приходил новый человек, мы спрашивали его: «Кто?» или «Что у тебя?». Тогда он садился с нами, пил и рассказывал, кого потерял.
Хорошего в работе стражника было мало, но король платил, а в свободное время можно было ходить по бесконечному городу и разглядывать лица. Не знаю, как было у других, но я искал Мэри и Дженну. Каждый день, с тех пор, как закрыл за ними дверь, до того часа, пока не встретил маленькую девочку с котомкой, где валялись рыбные головы.
От неё пахло бедностью, а в огромных глазах кроме голода и страха была смешная надежда, будто она не видела безнадежного ужаса трущоб гетто и надеялась на лучшее, несмотря ни на что.
Её звали Шайни — Светлячок. И хотя она всегда говорила, что я не из народа, и поэтому не могу стать её семьёй, несмотря ни на что, я верил, что это не так.
***
— Уильям?
— Да, Шайни, это я, — мой голос звучит непривычно. Разговаривать без губ тяжело. Поначалу я думал, что не смогу сделать этого, но всё пришло само, как и обещал Морохир.
— Уильям, как это возможно?
— Я не знаю, Шайни, — это правда. Если бы я смог разобраться, как работает Башня, я мог бы рассказать и ей.
— Ты… умер, — она не уверена.
— Нет, я не умер. Морохир успел починить меня. Теперь я могу управлять этим местом. Тебе что-нибудь нужно?
Она колеблется, а ее смешной спутник говорит:
— Воды.
Потом добавляет:
— И еды тоже.
Я думаю о том, что им нужно, касаюсь руками зазубрин на стенах дальних комнат, просматриваю бегущие перед глазами строки древнего языка, подтверждаю согласие. Смешной спутник Шайни хватает свежеиспеченный хлеб, стакан молока и начинает жадно есть — она сама не прикасается к пище.
— Мы пришли не просто так.
— Я знаю, — Морохир предупредил меня, что она вернется.
— Тебе не понравится то, что я скажу.
— Вы хотите убить меня.
— Нет! — кричит Шайни. Она плачет. Я вспоминаю Дженну.
— Вы хотите уничтожить башню, — я говорю это, чтобы ей не пришлось, — без ее поддержки я умру.
— Нет, — плачет Шайни. Садится на холодный пол.
Спутник, доедающий булку, садится рядом:
— Что с тобой? — спрашивает он.
— Она винит себя за мою смерть, — я жалею, что новый голос не позволяет мне передать нежность.
— Разве вы умерли?
— Она считает, что умер, — я хочу обнять ее, но мои новые руки вызывают отвращение у людей.
— Вы говорите с нами, — говорит странный спутник, — как Сьюзи.
— Союзи?
— Моя подруга. Сьюзи, она тоже живет внутри башни. Один раз мы с ней виделись — она выглядела грустной. Почему вы не умерли?
— Меня спасла башня, — я хочу объяснить ему, чтобы Шайни не пришлось ничего делать. — Морохир сказал, сначала он надеялся, что мое место займет Шайни, но когда стало ясно, что она не может, он предложил починить меня.
— Но ведь Роуни… — шепчет Шайни.
— Морохир сказал, Роуни нужен для другого, — я не могу рассказать ей правду — Морохир взял с меня слово.
— Для другого? Он жив?
— Роуни жив, — эту правду я могу сказать ей, — вы обязательно встретитесь.
— Нет! — кричит Шайни. — Я должна была сесть в то кресло! Я должна была остаться здесь! Ты был бы жив, если бы не я! Ты спас меня, дважды, а я так отплатила тебе!
Спутник обнимает Шайни и начинает укачивать ее из стороны в сторону, как маленького ребенка.
— Ты ни в чем не виновата, — я не могу рассказать ей правду, — все это просто случайность. Я могу сделать то, что ты хочешь. Морохир сказал мне, когда ты придешь, сделать все, что ты захочешь.
— Морохир все это подстроил, — говорит Шайни. Она умная, как Дженна, и такая же добрая.
— Запускаю процедуру уничтожения. Обратный отсчет…
— Стой! — кричит Шайни. — Не надо! Не делай этого, пожалуйста! Я этого не хочу!
Морохир сказал мне, когда Шайнара вернется к башне и встретит меня, я должен убедить ее отступить. Он сказал, Шайнара непременно запутается и будет думать, что башни причиняют зло элвен. Сказал объяснить ей, как много хорошего могут принести башни.
— Проверка допуска пользователя. Сканирование ДНК.
— Прекрати! — кричит Шайни. — Ты сказал, ты сделаешь все, что я захочу! Не делай этого! Не убивай себя!