Мой собеседник сидел с каменным лицом.
- Это Том Кенсингтон. Мне стало интересно, не связан ли этот человек с вашей семьей, и еще захотелось услышать историю рода, наверное, она потрясающая… - под конец я совсем сникла, мой энтузиазм пропал, и я уже очень сильно жалела, что завела этот разговор.
- Увы, Саша, я вас, наверное, разочарую. Но никакой «потрясающей» истории у нашего рода нет. Действительно, книга была подарена Шиллером моему предку и сохранилась как одна из семейных реликвий. Что касается фамилии, то в Штатах и Канаде удобнее пользоваться укороченным вариантом, но ничего таинственного в жизни моих предков нет и говорить тут не о чем.
Почему-то я ему не поверила.
- Думаю, вас так же занимает вопрос моих родственных связей с Алекс. Здесь все прозаично. Мой отец - сын от первого брака мистера Кенсинга, мужа Алекс. Его так же давно нет в живых, увы! Мою мать дед не признавал с самого начала, а меня не считал внуком, возможно у него были на то свои причины. Его не смягчило даже то, что отец сохранил традицию имени. Алекс узнала о моем существовании только после смерти деда и пригласила меня к себе. Нас осталось всего двое от некогда большого семейства, и мы решили держаться вместе. Оба были финансово независимы, так что о корыстных интересах речь не шла. Алекс стала для меня всем, чего у меня не было ранее, - тихо закончил он.
Ну, это выглядело довольно правдоподобно и соответствовало тому, что я нафантазировала. Хотя, мне все время казалось, что мой собеседник умело смешивает истинные факты с вымыслом и чего-то не договаривает. Это, конечно, было его дело, что рассказывать мне, что – нет. Да и с какой стати ему раскрывать душу перед мало знакомой особой.
Закончив обедать, мистер Кенсинг поблагодарил меня и принялся за наведение порядка на кухне. На мои протесты он заявил, что я гостья, а не домработница, так что справедливо разделить заботы пополам. А так как готовить он практически не умеет, то будет хотя бы помогать в мытье посуды. Он загрузил посуду в моечную машину, вытер стол. А я опять им любовалась, следя за изящными движениями. То еще зрелище – крупный хищник семейства кошачьих занимается уборкой.
Внезапно тот, за кем я наблюдала, развернулся и посмотрел прямо мне в глаза. Я смутилась, мне показалось, что он услышал мои мысли. А, может, я проговорила последнюю фразу вслух? Он медленно, не отрывая взгляда, подошел к стулу, на котором я сидела, опустился на корточки передо мной, взял меня за руки. Его изящные пальцы были сухими и прохладными. По моему телу прошла дрожь, дыхание сбилось и сердце колотилось как сумасшедшее.
- Почему вы это делаете?
- Чччто именно? – пытаясь справиться со своим волнением, выдавила я.
- Вы гладите меня.
- Что?!!
- Это вид телекинеза – ментальный контакт, – спокойно заявил он, будто говорил об очевидных вещах.
- Я не понимаю, о чем вы говорите!
Он вздохнул:
- Скажите мне, о чем вы думали, когда я убирал посуду?
Я жутко покраснела и промямлила:
- Не помню.
Мистер Кенсинг, не отрываясь, смотрел мне в глаза, и я не могла себя заставить отвести взгляд, хотя чувствовала давление.
- Прекратите это, - жалобно прошептала я, - пожалуйста…
Будто очнувшись, он отвел глаза, выпустил мои руки, резко встал и отвернулся. Мужчина стоял, опустив голову, с поникшими плечами и безвольно висящими вдоль тела руками.
- Простите меня, – прошептал он, - я не должен был этого делать.
Голова кружилась, а разум отказывался верить в реальность происходящего. Кухня вдруг поплыла перед глазами, и я погрузилась в благословенный покой.
Очнулась я на диване в гостиной, там, где уснула в первую ночь в этом доме. Мистер Кенсинг стоял на коленях рядом и с тревогой смотрел мне в лицо. Встретившись со мной взглядом, он облегченно вздохнул. Откуда-то в его руках появилась чашка, и я почувствовала аромат свежезаваренного чая.
- Слава Богу, вы очнулись! – воскликнул он, вручая мне напиток и помогая удобнее устроиться на подушках. – Я виноват, простите. Я не имел права… Но это не дает мне покоя с первого дня нашего знакомства. Вы делаете то, что до вас могла только Алекс. Почему она это делала, я знаю, но вы… впрочем, все начиналось почти так же, – он продолжал стоять на коленях возле дивана, взгляд его блуждал, не видя, по стенам гостиной.
Я совсем запуталась в его рассуждениях, а он, казалось, забыл о моем присутствии и ушел с головой в свои мысли. Прихлебывая крепкий сладкий чай и чувствуя себя на редкость уютно, я снова дала волю своей фантазии. Опять нарисовала воображаемые крылья за спиной мужчины, получился коленопреклоненный ангел (или демон?) с растерянным взглядом, весь поникший. Очень хотелось его подбодрить, погладить по жестким перьям, запустить в них пальцы, чтобы ощутить мягкий пух под ними.