- Доброе утро, Берг, - послышался хорошо знакомый (а знаю-то всего три дня) голос.
Сразу напряжение испарилось. Мурашки побежали по спине к затылку, а затем по всему телу растеклось тепло. Нашла время расслабляться!
- Гутен морген, Том, - буркнул блондин.
Мурашки побежали обратно - Кенсинг остановился у меня за спиной так близко, что я чувствовала его дыхание на затылке.
- Мне нравится говорить по-русски. Решил навестить меня, братец? – продолжил он.
Братец? Они ведь совершенно не похожи! Кроме того, не сам ли мой знакомый говорил, что от семейства Кенсинг остался он один?
- Я слышал, в твоей жизни произошли изменения, вот хотел посмотреть, - он мотнул головой в мою сторону, - не впечатлен.
- Твое мнение никому не интересно, - обманчиво мягкий голос зазвенел металлом.
- Не кипятись!
- Саша, познакомься, - Берг фон Крауф, мой кузен. Берг, - это Саша Лосева, моя ГОСТЬЯ.
Блондин, подняв брови, сделал головой микроскопический кивок, но комментировать это представление не решился.
- Пригласишь меня в дом? – спросил он.
- Конечно, ты можешь зайти, - радушия в голосе совсем не слышно.
Тропа была узкая, поэтому мы так и пошли гуськом: я вслед за развернувшимся Бергом, за мной – Кенсинг.
Войдя в дом, хозяин помог снять мне ветровку, повесил ее в шкаф. Я наблюдала краем глаза за Крауфом, ему явно не нравилось то, что происходило, но он помалкивал.
- Саша, извини нас: мы давно не виделись и должны побеседовать, - Том посмотрел мне в глаза и тут же отвел взгляд. Мне показалось или нет, что он чем-то обеспокоен?
- Да, конечно, я пока приготовлю обед. Мне готовить для троих?
- Не думаю, что… - начал Кенсинг.
- Я был бы очень рад отобедать с вами. Ты не против, Том? – быстро встрял Крауф.
- Конечно, - таким голосом можно лед для катка намораживать. Затем, развернувшись ко мне, совсем другим тоном добавил: - если вам не трудно, Саша, приготовьте, пожалуйста, обед для троих.
Я кивнула и отправилась на кухню. За моей спиной мужчины поднялись на второй этаж, открылась и закрылась дверь, и наступила тишина.
Я готовила мясо по-французски, варила рассольник, выполняя необходимые операции автоматически. А сама не переставала обдумывать все странности сегодняшнего утра. Сначала блондин явился, будто из воздуха, в чистых кроссовках посреди раскисшей глины. Затем внезапно появился мистер Кенсинг, причем пришел он с той стороны, где я перед этим гуляла. Хорошо помню, что дошла до конца дорожки и, стоя над обрывом, фотографировала местный пейзаж. Ладно, возможно я не обратила внимания на какую-то боковую тропинку, а Том ходил куда-то именно по ней. Далее, эти очевидно неприязненные отношения между кузенами (родство, наверное, не близкое). Как презрительно смотрел на меня Крауф! Конечно, с его внешностью можно не замечать таких серых мышей, как я. Но он явно боится Кенсинга, поэтому почти соблюдает приличия. И, наконец, Том. Его отношение ко мне я вообще понять не могу. Он избегает меня, даже в глаза не смотрит, в то же время явно старается защитить от нападок Крауфа.
Когда все было готово, я накрыла на стол, сходила за ноутбуком и села ждать, блуждая по сети. Заурчавший желудок заставил меня обратить внимание на время - два часа дня, а кроме меня обедать никто не собирается! Я все-таки решила подняться наверх и пригласить мужчин к столу.
Шагая по лестнице, услышала возбужденные голоса: братья кричали друг на друга. О чем шла речь, я не понимала, так как они общались на каком-то совершенно незнакомом мне языке. По звучанию он не был похож ни на английский, ни на немецкий, ни на итальянский, ни на какой-либо славянский язык - их узнаешь, даже не понимая смысла сказанного. Я в нерешительности остановилась перед дверью комнаты, следующей за библиотекой, оттуда доносились голоса.
Внезапно все стихло, а затем раздался крик боли. Не думая о том, что вряд ли могу чем-то помочь, я рванула дверь на себя. Картина, которую я увидела, была явно не для слабонервных. Том стоял, прижимая левую ладонь к груди, из под пальцев на рубашке быстро расплывалось темное пятно. Крауф находился в шаге от него с ножом в руках. Впрочем, это был не нож. Скорее, что-то вроде жезла, явно старинного или сделанного под старину, трудно было рассмотреть из-за покрывавшей его липкой субстанции. Она была темного бордового цвета, тягучая, кажется не очень похожая на кровь. Я немного успокоилась: наверное, раздавили какой-то сосуд и все перепачкались. Но тогда почему Том держится за грудь, а размер пятна на рубахе все увеличивается? Я не успела придумать ответ на этот вопрос. Крауф что-то зло прокричал, махнув в мою сторону жезлом. Кенсинг ответил в том же тоне. Противники оскалили зубы как два хищника, сражающихся за территорию. И тогда блондин замахнулся жезлом…