Я вытаращила глаза, а она заторопилась:
- Простите, что болтаю лишнее. Позвольте, я помогу Вам одеться и причешу Ваши волосы.
- Я это в состоянии сделать сама! – возразила я, но, заметив вновь появившееся испуганное выражение ее лица, пошла на компромисс, - оденусь я сама и в то, во что хочу, а вы меня причешете. Хорошо?
Она облегченно воскликнула:
- Хорошо!
Переодеваться перед чужим человеком (пусть и женщиной) мне было неудобно, поэтому я вместе со своей одеждой переместилась в ванну.
Выйдя оттуда в свежей футболке и чистых джинсах, я уселась перед зеркалом. Софи сообразила, что к моему наряду лучшим дополнением будет обыкновенный хвост. Но все же она заплела по бокам две косы в приплет и только потом собрала их вместе под резинку. Получилось весьма симпатично. Я поблагодарила женщину и отправилась на кухню, собираясь сразу заняться приготовлением обеда. Решила сделать фаршироаванную курицу – это займет много времени, а значит, буду при деле и смогу обдумать новые обстоятельства.
Спускаясь вниз по лестнице, я заметила пожилого мужчину в униформе. Он поклонился мне и сказал, открывая дверь:
- Доброе утро, миледи! Мистер Кенсинг ждет Вас в гостиной.
Ошеломленно пробормотав «здравствуйте», я вошла туда, где уснула на диване в первую ночь в этом доме.
Том стоял спиной к двери, около окна, прислонясь лбом к стеклу.
- Доброе утро… - я не знала, как обратиться к нему после вчерашних событий.
Он помедлил секунду, затем развернулся и бесцветным голосом сказал:
- Доброе утро, миледи.
Я разозлилась – какого черта он ведет себя так, будто мы мало знакомы? Конечно, времени прошло не много, но именно по его инициативе мы стали обращаться друг к другу на «ты». Вчера он защищал меня от нападок своего кузена, потом я влезла в их спор и пыталась заслонить его от удара. Впрочем, далее я вообще вела себя как последняя дура. При воспоминании я залилась краской и от этого еще больше разозлилась:
- Насколько я помню, наше общение уже перешло в менее формальную стадию! Мне казалось, что нас можно назвать «хорошие знакомые». Мистер Кенсинг, вы очень жестоки. Может быть, я что-то сделала не так при вашем родственнике. Но это не из злого умысла, просто от незнания местных обычаев. Так теперь меня за это казнить? Объясните мне, что происходит?
Он стоял, сжав губы, весь напрягшись, и бездонными черными глазами смотрел на меня. Я готова была заплакать, так мне было жаль себя и его. Нужно ему мое сочувствие, как же!
Внезапно он сделал движение и в следующее мгновение заключил меня в объятья. Его прохладные губы впились в мои так, будто он уже давно этого желал. Поцелуи были жадными, требовательными. Не ответить на них я не могла, да и не хотела. И было неважно, что я – серая мышка, а он – ангел, хотя и с темным оперением. И пусть этот минутный порыв, неизвестно чем вызванный, скоро пройдет. Сейчас мне было хорошо, будто очень родной человек был рядом. Поцелуи стали более тягучими, нежными. Его руки гладили мою спину. Я, закрыв глаза и растворяясь в этих ласках, обвила руками шею мужчины, запустила пальцы в волосы, краем сознания поражаясь их шелковой мягкости. По его телу прошла волна дрожи, и он еще крепче прижал меня к себе. Губы стали настойчивее, язык раздвинул мои зубы и скользнул внутрь. Потеряв над собой контроль, я застонала…
Я с трудом выплывала из сладкого тумана, осознав, наконец, что мы по-прежнему стоим посреди гостиной. Он прижимал мою голову к своей груди и гладил по волосам, успокаивая. Склонившись к моему уху, шептал что-то на том же незнакомом языке, музыка которого обволакивала меня теплым покрывалом. Мне было так уютно в объятиях Тома, так приятно обнимать его за талию, ощущать перекатывание мышц под рубашкой. Мне захотелось вновь гладить его плечи, волосы. Я почувствовала, как он задрожал, отстранился от меня, и чуть не заплакала, так мне хотелось вернуться в кольцо его рук. Решившись поднять глаза, я готова была встретить вновь ставший ледяным взгляд. Но Том смотрел с такой нежностью, что у меня перехватило дыхание. Он невесело улыбнулся и сказал:
- Ты снова это делаешь.
«Снова это делаешь»… до меня дошло: он почувствовал, как я в мыслях его ласкаю. В который раз покраснев, я пролепетала:
- Надеюсь, что тебе это нравится.
Он опять крепко обнял меня:
- Нравится?! Да я с ума схожу от удовольствия и желания.
От этих слов внутри меня разлилось сладкое тепло, ноги вновь стали ватными, и голова закружилась. Я, счастливо вздохнув, прижалась к Тому и снова закрыла глаза – пусть этот миг длится вечно!
Увы! Так не бывает. Я почувствовала, что он мягко отстраняется, и издала протестующий возглас. Впрочем, тут же получила компенсацию: Том поднял меня на руки. Идеальным мой вес не назовешь, но для него, кажется, это не составило никакой проблемы. Устроив меня полулежа на диване, он опустился на колени рядом.