Я снова услышала тот незнакомый язык, на котором говорил народ Тома. От звуков, произносимых Крэгом, по моей спине побежали мурашки. Последнее слово было что-то вроде «амэнуэ» - очень похоже на «аминь» в конце молитвы. Пока произносилась эта клятва, я почувствовала, как рука Тома нащупала мою. Мне показалось, что он хочет таким образом подбодрить меня, но вдруг в ладони ощутила какой-то небольшой овальный предмет. Стараясь не привлекать внимания, я спрятала его в маленький кармашек своих джинсов.
Тем временем Крэг продолжал снова по-русски:
- Надеюсь, ты понимаешь, Кенсинг, что ее воспоминания придется стереть.
- Безусловно, - холодно отозвался Том. – Я сделаю это сам.
- Как хочешь. Ты знаешь, что обмануть меня не сможешь. У тебя пять минут.
Том развернулся ко мне и долгую секунду смотрел в глаза. Прошептав «прости», он положил мне руку на лоб, и я отключилась.
Глава 7.
Глава 7.
Открывая глаза, я дивилась странному и смутному сну, который видела этой ночью. Видимо, это все волнение перед поездкой. Поездка! Меня охватило радостное возбуждение. Ура! Я лечу в Канаду! В свои сорок я впервые еду за границу. Это кажется странным, сейчас, когда практически каждый может небрежно заявить: «Когда я последний раз был (была) в Турции…», и дальше начинается восторженный пересказ подробностей походов по магазинам и лежания на пляже, даже если этот «последний» раз был и единственным. На море я, конечно, бывала, но обычно ограничивалась российским северным берегом Черного или южным – Белого.
Я вскочила с постели, посмотрела на часы и засуетилась. Почти проспала! Через сорок минут приедут Алексей с Люсей, и мы двинем в аэропорт, а я еще не готова. Хорошо, что сумка собрана вчера и… А где она? Помню, что ставила ее около кровати. Наверное, Егор вынес в прихожую. Тогда почему не разбудил меня?! С трудом попадая руками в рукава халата, застегивая его на ходу, я вынеслась в коридор и, выкрикивая «Егор!», помчалась в ванну. Сын вышел из кухни и, настороженно глядя на меня, спросил: «Мамуля, тебе что-нибудь нужно?» Я застыла на месте, заподозрив неладное. Егор звал меня «мамуля» только когда был очень маленьким, или когда я болела. Так как вырос он уже давно, а чувствовала я себя прекрасно, оставалось…
- Что-то с папой?! С тетей Люсей?! С дядей Лешей?! – перечислила я всех самых близких людей.
Егор молчал.
- Отвечай сейчас же! – я затряслась.
Он подбежал ко мне, схватил за руки и зачастил:
- Мамуля, все в порядке, они все живы и здоровы, только не волнуйся.
Я немного успокоилась и недоуменно спросила:
- Тогда почему у тебя такой вид, будто кто-то болен?
Егор смущенно переминался с ноги на ногу и молчал. Я снова занервничала:
- Да говори же ты!
Он вздохнул и повел меня в мою спальню, усадил на кровать, а сам расположился в кресле рядом. Кстати, этого кресла здесь раньше не было, и оно стояло так, будто кто-то сидел здесь как у кровати больного. Больного… если все живы и здоровы, значит, это я…
- Что со мной? – уставилась я на сына.
Он вздохнул и заговорил. Причем это звучало как нечто, что повторяют часто, смахивало на заученный текст.
- Мам, врачи говорят, что это ретроградная амнезия. Ты потеряла часть воспоминаний из-за шока.
- Какие воспоминания? Какого шока? Я все прекрасно помню. Сегодня мы с Алексеем летим в Канаду. Кстати, они с Люсей скоро будут здесь, а я все еще не готова! – я подскочила, собираясь снова бежать в ванну.
- Мама, ты уже съездила в Канаду…
- Что?!
- Вы с дядей Лешей вернулись оттуда неделю назад.
- Неделю…- я бессильно опустилась обратно на кровать, - и что, я только очнулась?
Егор помолчав, осторожно проговорил:
- Не совсем так. Ты просыпаешься каждое утро и не помнишь о своей поездке.
- Как это?
- Ну, воспоминания о твоей поездке напрочь отсутствуют. Все остальное ты помнишь очень хорошо. Мы каждый день с тобой разговариваем о разных событиях из твоей жизни – здесь нет никаких проблем.
- Мы?
- Да. Я, папа, тетя Люда, дядя Леша.
- Папа?!
- Он приходит каждый день, как и остальные. Все очень беспокоятся о тебе.
- Ясно.
Я попыталась сосредоточиться. Я помню, что меня пригласила к себе в Канаду Алекс Кенсинг, мы писали с ней книгу. Я сделала визу, наскребла денег, Алексей выпросил мне место в самолете своего хозяина. И… мы должны ехать сегодня утром.
- Какое сегодня число? – безнадежно спросила я.
- 20 августа.
Я молча смотрела в пол и не видела рисунка ковра. Семнадцать дней выпали из моей жизни. Вдруг мне стало холодно. А что дальше? Если я каждое утро буду просыпаться и помнить свою жизнь только до определенного момента…