Шу слегка отстраняется, впрочем, не разжимая объятия, касается губами пухлых девичьих губок, и замирает так на несколько долгих мгновений, прежде чем отстраняется и шепчет:
− Все хорошо, Цисси. Я люблю тебя.
Присцилла улыбается в его шею, и эта улыбка стоит сотен слов и признаний. Шу укладывает их поудобней, так и не отпуская девушку от себя хотя бы на сантиметр, а затем проваливается в спокойный сон. Цисси медлит несколько секунд, а потом проводит ладонью по холодному лбу. Она знает, что ему снилось и ей даже немного жутко. Потерять друг друга они уже не могут. Это слишком.
Комментарий к Миражи (сиквел)
Просто авторская задумка, которую мне нужно было выплеснуть.
В планах у меня свадьба Ровенны и Рейджи. Кто за?)
========== Желания и действительность (сиквел) ==========
Шу не хотел иметь детей. Как сказать об этом Цисси, он не знал.
На самом деле, желания Присциллы на этот счёт оставались для него потёмками. Они никогда не говорили об этом, потому что с самого начала в их отношениях был только секс, страстная ругань, попытки Цисси изменить ленивого Сакамаки и опять же — секс. Шу искренне считал, что детей в эти составляющие вписывать не стоит. Однако было ещё кое-что — Шу любил Цисси. И Сакамаки был уверен в том, что Присцилла, как и любая другая девушка, хочет иметь ребенка. Шу видел, какими глазами она смотрела на племянницу, младшего брата. Чёрт, он даже не использовал никакую защиту. Если она хочет детей — они будут, даже если испортят приевшийся уклад. Но детей всё не было.
Казалось, ни Ровенна, ни сама Цисси или её сестры этим вопросом озабочены не были. Лишь один раз Шу позволили себе кратко спросить Рейджи о том, не знает ли он что-нибудь на этот счет. Его брат пожал плечами.
— Я не говорю с Ровенной на эту тему, — ответил он. — Она её избегает, да и собственно, разве тебе это важно?
Будут ли у них дети — не важно. А вот счастье Цисси — важно.
Спросить на прямую об этом, старший Сакамаки почему-то не решался. Может, опасался того, что Цисси в штыки воспримет его предложение о детях. А может, просто не хотел баламутить воду, потому что они оба быстро заводились, и даже такая безобидная тема могла перерасти в ссору.
Однако тянуть долго Шу не мог. Теперь он понимал Рейджи, который всё спускал Ровенне с рук, делал маленькие подарки. Он понимал Ровенну, которая старалась хоть немного подавить свой характер и делать то, что нравится Рейджи: ходить на приёмы, быть леди. Когда ты любишь, единственная цель — исполнить все желания любимого, даже если они такие мелочные, как кошка или платье на выход. Шу испытал такое на собственной шкуре — он буквально носил Цисси на руках, старался перебороть лень, исполнять её желания. Справедливости ради стоит отметить, Присцилла тоже старалась идти на уступки ради Шу: иногда она позволяла ему ничего не делать, как в старые времена, лежать с наушниками в ушах. Ради него она даже научилась играть на скрипке. Она подпевала его игре и просто пела, когда он просил.
Если Цисси захочет иметь детей — Шу будет плевать на всё.
Но когда он завел разговор на эту тему, собственная точка зрения перевернулась. Шу сказал, что не против иметь детей и Цисси внезапно нахмурилась, угрюмо сжав губы.
− Дети?
− Да, — ответил вампир, озадаченный её реакцией. — Если ты хочешь, то у нас может быть ребенок…
− Ты хочешь этого? Для тебя это важно? — в таком же тоне спросила девушка. Они сидели на кухне, только что закончили приём трапезы, любезно приготовленный юной Сакамаки. Присцилла угрюмо поджала губы так, что они превратились в одну тонкую линию. Брови сведены к переносице. Шу подумал, что она, возможно, проверяет его.
Присцилла, даже если и желала иметь детей, просто не хотела давить на него. Ведь могло же такое быть? А теперь ей нужна уверенность в том, что потом ничего не изменится. Поэтому, поколебавшись несколько секунд, Шу отвечает:
− Да.
Цисси истерически хмыкает. Она оставляет чашку с напитком (кофе это или ещё что-то — Шу не разобрал) и отводит взгляд. Подносит руку ко рту, словно пытаясь сдерживать рыдания, однако не издает ни звука. Шу успевает испугаться: что он такого сказал? А может быть, она просто так радуется? Он редко видел Цисси задорно смеющийся, по характеру она более походила на Рейджи — немного угрюмая, сдержанная на эмоции. Присцилла глубоко вздыхает. Смотрит на Шу с ухмылкой, перекосившей её красивое лицо.
− Тогда тебе придётся найти другую девушку.
− Почему?
− Потому что я не могу иметь детей, Шу.
***
Думала ли Цисси о том, чего её лишили? Нет.
То, что у Реджины был ребёнок — чудо, но оно произойдет лишь единожды. У Беллатрикс детей не будет. У Цисси тоже. По идее, их самих быть не должно было — потомки вампира и демона бесплодны. То, что Ровенна родила не её заслуга. Рейджи — чистокровный вампир, а Ровенна — полукровка. Если бы обстоятельства сложились по-другому, и мужем Ровенны стал бы кто-то другой, то матерью ей не быть. У неё могли быть дети с Финником. Детей от Гадриэля или Гавриила быть не могло. Потому что кровь не может мешаться с кровью другой расы, особенно если представитель — полукровка. Рождение Ровенны — удачный эксперимент. Рождение Коу — всего лишь теория. Рождение Финника — ничего удивительного. В этом, кстати, и крылась причина, по которой Азазель хотел развести дочь с Гавриилом — ему нужны были внуки. Рейджи лишь подходил на роль отца внуков, ничего более. Любит его дочь — хорошо, не любит — всё равно. Вот так и жили полукровки, не чистокровные вампиры, те, кто выбрал себе в пару другую расу — с вечным вопросом, а будут ли наследники?
Рождение Цисси и её сестер с братом тоже удачное стечение обстоятельств. Кровь вампира смешалась с кровью полукровки, поэтому все вышло удачно. Элай — сын вампира и ведьмы, поэтому с полукровкой Реджиной дети могли быть. С кем-то чистокровным — вряд ли. Вопрос: почему у двух других отпрысков Ровенны и Рейджи не могли быть дети? Потому что в них доминировала демоническая кровь, особенно в Беллатрикс — сосуде силы Азазеля. Габриэль точно сможет иметь наследников, если выберет полукровку или чистокровную. А Цисси… что ж, ей просто не повезло.
Сказать честно, поначалу ей было плевать. Спать с кем угодно без риска забеременеть — прекрасно. Так было, пока не появился Шу и Присцилла начала переживать, думая о том, что Сакамаки наверняка нужны будут рано или поздно наследники. Наследники, которых она просто не сможет ему дать. Потому что с рождения не способна родить.
Ровенна убеждала дочь в том, что всё может быть. В конце концов, если она сильно захочет, Повелитель сможет что-то придумать. Но Цисси не хотела. Она была свободолюбивой, как мать, и на данном этапе не хотела загружать себя материнством. Слова, что Принцесса бесплодна навсегда вжались в Цисси, стали спутниками, облегчением, приговором. Но со временем Цисси поняла, что ей кто-то нужен. Не в сёстрах, так в ком-то другом она могла найти спасение. В ребёнке. Тогда она впервые сказала, что хотела бы иметь его. Однако забыла так же быстро, как и сказала.
Появился Шу. Что могло их связать? Что общего могло быть между ними? Но это странное сочетание двух вампиров из одной семьи было уникальным, в некотором роде, когда они являлись дополнением друг друга. Цисси дарила Шу необходимые ему добрые эмоции, а он, в свою очередь давал девушке сил, чтобы жить. Жить для кого-то и ради кого-то. Её смысл, её надежда, её судьба.
Цисси были всеё равно, будет у нее ребенок или нет. Шу, казалось, тоже. Она не понимала обычных женщин, которые готовы отдать всё — красоту, молодость, даже душу, чтобы лишь иметь ребенка. Но взяв в руки Розали, Цисси внезапно поняла, что никогда не сможет познать вкус самого желанного, самого волшебного и удивительного чувства — материнства. Она никогда не сможет сказать Шу, что у них будет ребёнок. Никогда в мире не появится частичка их двоих. У них не будет продолжения. Присцилла никогда не увидит в глазах Шу, того счастья, что видит в глазах Элая (или даже Рейджи, когда он смотрит на дочерей и сына) когда он смотрит на Розали. Тогда она подумала о том, что это — её удел. И поэтому ничего никому не говорила.