Ласки − если это можно так назвать — были очень грубыми и настойчивыми, но ей нравилось, это чувствовалось по стонам, которые разносились по помещению и возбуждали парня все больше. Он любил ее беспомощность, пусть и мнимую, он любил, когда она подчиняется ему! Ровенна извивалась от его пальцев, которые делали внутри ее влагалища невозможные вещи… Плевать! Плевать на все! Рейджи Сакамаки ее навсегда, а она удостоилась великой чести быть любимой такого, как он, так что она будет принимать от него любое, тем более, если учитывать, что это нравилось им обоим. Они были так похожи!
− Рейджи! – хриплым от возбуждения голосом простонала шатенка. Вампир усмехнулся, наконец-то получив долгожданное звучание собственного имени. Ведь так приятно, когда твое имя произносит любимая в моменты экстаза.
Мало что соображая, Рейджи засосом прижался к шее возлюбленной. Она его! Только его, и он докажет это всем. Даже ее супругу, которого, никогда не видя, успел возненавидеть. Она охнула, не в силах выдержать такого порыва. Его движения перешли на более нежные - пальцы теребили маленький кусочек плоти между ног, и Ровенна взвыла. Рейджи понял, что желтоглазая на пределе, и сжалился: он вошел в нее резко и глубоко, вампирша широко распахнула глаза и громко застонала… Холодный кафель потрескался в тех местах где Ровенна вдавливала пальцы слишком сильно; осколки врезались в кожу обоих. Не самое удобное место для занятия любовью, но добираться до спальни или хотя бы дивана не было желания и выдержки. Наверное, термин «занимались любовью» уже давно потерял свою значимость. Они именно трахались, причем с такой силой, что вопли шатенки могли услышать соседи, но Рейджи было плевать в такие минуты.
Ровенна говорила разную романтическую ерунду между стонами и даже криками. В какой-то момент он остановился, перевернул ее стройные ноги и резко развернул верхнюю часть, не дав одуматься. Звонкий шлепок с размаху - и его плоть снова в ней, каждое движение пригвождает ее к полу, не дав вырваться из стальных объятий, а руки пошло ласкают ее бедра. Ровенна запрокинула голову назад, рука перешла на ее горло, и она чувствует, как она сжимает его, сильно, но аккуратно… Сладкие муки… Стон и рык Рейджи, говоривший красноречивее любых слов о том, как же ему хорошо! Теперь вампир мнет ее груди, и Ровенна еще сильнее откидывается назад, слыша, как любимый застонал сильнее обычного… Она почувствовала приближение его оргазма и задвигала быстрее бедрами, не осознавая, что ноги начали подчинятьсч ей в самый подходящий момент, а сама вновь почувствовала, как возбуждают ее клитор… Казалось, что сладкая пытка длится вечность – настолько сильно оба забылись и потерялись во времени и пространстве…
***
Ровенна довольно улыбнулась, вновь проводя рукой по ногам. Часть мозга отметила, что заниматься сексом на большой и удобной кровати гораздо комфортнее, чем на кафельном полу, однако ничего говорить не стала. Рейджи из приоткрытых глаза наблюдал, как девушка радуется вновь «работающим» конечностям. То сожмет их в коленах, то поднимет березкой, чему вампир был совсем не против. А Ровенна радостно рассмеялась и упала на кровать рядом с ним. Быстро перекатилась и удобно устроилась на груди вампира, поставив под подбородок руки. Рейджи запустил руку в волосы демона, и та довольно зажмурилась. Хорошо.
− Если бы знал, что твои ноги можно заставить работать таким образом, сделал бы это раньше. – хмыкнул Рейджи, на что Ровенна вновь рассмеялась. Теперь она улыбалась искренни и от этой улыбки становилась как-то легко и спокойно. Ведь любимая рядом. Ровенна привстаёт и вновь тянется губами к лицу вампира. Немного не рассчитала, от чего неуклюжи утыкается губами в подбородок. Это неловкое движение заставило обоих тихо рассмеяться. Смех не помешал их губам наконец встретиться. Четко определённые сроки: два дня, а после – бал, на который Рейджи – Ровенна знает точно – явится. Но… Два дня – так мало, но оба бессмертных с жадностью хватаются за предоставленную им возможность. Будет время, когда они смогут быть вместе открыто, без ужимок и тайн, а пока… Пока Рейджи просто радуется тому, что Ровенна любит опасные авантюры.
Комментарий к Трое суток под одной крышей с тобой. 2 часть. (иная ситуация) .
Можно было и не делить на две части, но автор не думал, что так быстро допишет эту часть. Хотя, ладно, ничего страшного. А теперь у меня вопрос: какую пару вы хотите увидеть следующей: Шу/Присцилла, Субару/Ожп (кто жаловался, что я его не пристроила), Канато/Ожп (после долгих размышлений), Руки/Белла, или мини-главы с Финником и Коу (эх, все равно про них когда-нибудь напишу;). Можете предложить еще свою пару)
Чтож, буду ждать комментариев, и ответа)))
========== Мята и горький шоколад (за кадром, TWT на 11 серию 2 сезона) ==========
Длинные полы платья не успевали за своей хозяйкой, ели слышно шурша. Бурый – хотя это скорее оттенок коричневого − вверх платья с глубоким декольте подчёркивал все достоинства шестнадцатилетней девушки. Дальше платье уходило в пол темно-синей, почти черной, юбкой; половина рукава от плеча до локтя было «прозрачным», украшенным черными узорами, а вторая часть той же синей тканью спускались широкими «волнами».
Юная Сакамаки неслась по коридорам особняка Муками, и шлейф из распущенных темных волос и платья неслись за ней. Девушка приподняла платье, и Юма не успевал за младшей наследницей.
− Белла! – но Сакамаки лишь шикнула в ответ. То, что произошло, она считала чистой воды предательством. Хорошо, что у сестры Цисси сдали нервы, и она поведала младший сестре, почему Руки не навещает ее. И тогда внучка Азазеля была в бешенстве, что конечно, представляло опасность для всех. Беллатрикс − которая биологически была старше своих сестре − все еще не переняла все знания и силы Азазеля, но уже в свои шесть смотрела на всех пугающими желтыми глазами, и Белла до сих пор не понимала, почему все так. Ровенна попыталась объяснить: Беллатрикс должна была быть старшей дочерью, но Азазель решил передать ей свои силы и знания, сделать Преемницей. Когда родились Реджина и Присцилла, Азазель задержал рождение Беллатрикс и вел свою дочь в состояние комы. На Земле не прошло и двух месяцев, а в Аду – девять месяцев. Азазель взращивал ребенка, что находился в теле Ровенне, давал ему свою силу, знания. А потом – родилась Беллатрикс, и стала расти: медленно физически, но так быстро разумом. Она была не погодам умна, а еще красива. Руки любил над этим подшучивать: ребенок, который в два года мог осознано убить человека щелчком пальца. Ну разве не забавно?
Наречение, которое так восхищало Азазеля, было обрядом, которое связывает двух людей навсегда. Это происходит само собой, и выбирать Нареченных не приходилось. Допустим, Эсма – совершенно случайно – нареклась с Гейбом, сыном Рейджи и Ровенна. А вот Руки… Руки нарекся с Беллатрикс, когда она только появилась на свет. В десять лет Белла уже понимала, кто для нее сапфироглазый вампир и была без ума от радости; все свободное время стремилась проводить с женихом, разговаривала с ним, впитывала его эмоции, чувствуя, как точно такие же наполняют ее. С возрастом, такая детская влюблённость утихомирилась, превращаясь в крепкую, но тихую любовь. Белла больше не прыгала на шею Муками, хотя бы при людях.
Но кое-что заменить было нельзя: Беллатрикс осталась столь же ревнива, и яростно охраняла то, что ей принадлежит. А Руки являлся таковым. Когда темноволосая Сакамаки узнала, что ее (!!!) Руки был потрепан какими−то волками, она рвала и метала. Но обиднее было другое: ни мама с отцом, никто не сказал ей об этом. Почему, разбираться не стала. Просто метнулась из Ада на Землю, сразу в особняк Муками.